Хозяйка двадцать седьмой квартиры сделала удивленное лицо.

- Загребновы? А кто это такие?

Привольнов тоже вытянул физиономию.

- Как кто? Ваши соседи по лестничной площадке. В двадцать третьей квартире ведь Загребновы живут?

У хозяйки квартиры, по-видимому, были проблемы не только со зрением, но и с координацией. Она так затрясла головой, что задела очками за дверь.

- Нет, - она поправила очки. - Соседом у нас одинокий старик был. Он недавно умер. А в его квартире сейчас никто не живет.

- И вы про Загребнова никогда не слыхали? - на всякий случай уточнил Привольнов.

- Да нет же.

- Странно, - Жорик почесал затылок. - А мне назвали именно этот адрес.

- Какой?

- Массив «Красных путейцев» дом пятьдесят пять квартира двадцать три.

К счастью Привольнова, женщина попалась дотошной. Другая бы давно сославшись на дела, захлопнула дверь, а эта поинтересовалась:

- «А», «Б», простой?

- Не понял, - не сразу сообразил Жорик.

- Я спрашиваю, дом какой - А, Б или без буквы.

Привольнов приподнял брови.

- В «А» я уже был, а что еще и без буквы есть?

- Представьте себе, есть. Вон напротив стоит! - высунув руку, женщина махнула ею в сторону лестницы.

- По вашим домам алфавит изучать можно, - хохотнул Жорик и раскланялся. - Спасибо за помощь, а то я уж было решил бросить поиски Загребновых.

Двери захлопнулись. Привольнов спустился по ступенькам на первый этаж и вышел из подъезда. Нет, не ошибся компьютерщик. Действительно существовал пятьдесят пятый дом без литеры. Он стоял аккурат напротив дома пятьдесят пять «Б». К нему Жорик и двинулся.

На скамеечке у нужного Привольнову подъезда сидел небритый забулдыга средних лет, одетый в рванье. Он проводил Жорика голодным взглядом бродячего пса. Сколько же вас таких бедолаг неопохмеленных по все стране мается.

На третьем этаже на обитой черным дерматином двери с номерком 23 повыше ручки была прикручена небольшая табличка. На листе бумаги под плексигласом была изображена в черно-белом варианте седовласая старуха с косами и в очках в роговой оправе, платье с кружевным белым воротничком, всем своим видом смахивающая на злую сельскую учительницу первой половины прошлого века. Жорик долго вглядывался в темноте подъезда в подпись к рисунку и наконец прочитал: «Прежде чем войти, подумай нужен ли ты здесь». Табличка здорово была похожа на вывешиваемую на ворота некоторых домов табличку с предупреждением о злой собаке во дворе. Привольнов действительно задумался, уж не глава ли какой-либо секты проживает тут, однако нажал на кнопку звонка и встал сбоку двери. Минуту спустя в квартире прошаркали шаги, потом все стихло, очевидно, кто-то долго рассматривал в глазок пустоту подъезда, затем старческий сердитый голос спросил:

- Кто там?

Старуха не Загребнов, которому Привольнов раньше времени не хотел показываться, пусть разглядывает. Жорик вышел на середину подъезда и, слегка волнуясь, заявил:

- Мне Андрей Загребнов нужен.

Загремел засов, дверь открылась и на пороге возникла старуха, которая вполне могла бы сыграть вместо Миляра роль бабы-яги. Ей даже ни грим, ни костюм не потребовались бы.

- А ты кто будешь-то? - проскрипела старая карга.

- Ну, Жорик я, - неохотно отозвался Привольнов. - Тебе это о чем-то говорит?.. Так дома Андрей или нет?

Старуха стрельнула в Жорика злым взглядом.

- А зачем он тебе? - учинила она форменный допрос.

- Ну, что ты, мать, ей богу, как маленькая? - возмутился Привольнов. - Но мы же с Андрюхой взрослые люди. Разговор у меня к нему есть. Только не спрашивай какой, все равно не скажу.

Старуха неожиданно оттаяла. Вокруг ее проваленного беззубого рта залегли горестные складки.

- Ты прости меня, мил человек, - произнесла она, как бы оправдываясь. - Я ведь мать Андрея-то. Непутевый он у меня. Два года как из тюрьмы вышел. Семь лет отсидел. Понятно, переживаю за него, кабы что снова не натворил. Вот и интересуюсь его дружками.

Жорик понимающе кивнул:

- Я хороший человек, мамаша, так что не волнуйся. Друг Мишки. Мы с ним давно не виделись. Вот оказался в вашем городе, решил зайти к нему, навестить. Но ты мне все-таки ответь: где сынок-то твой.

Старуха поправила завязанный на лбу рожками платок.

- А шут его знает. Дома нет его. Андрюха несколько дней сам не свой ходит, - доверительно сообщила она. - Все боится чего-то. Мне кажется, опять в какую-то историю попал. С базы уволился, на другую работу перешел, а куда не говорит. Сутками на ней пропадает. Дома почти не появляется. Вот и вчера вечером как ушел, и с концами.

«Черт возьми, найду я когда-нибудь этого подлеца или нет?» - выругался в душе Жорик. Сдерживая раздражение, вслух сказал:

- Но, может быть, мамаша, ты знаешь, его нынешних дружков. Подскажи, где их найти. А там, глядишь, и на Мишку выйду.

- Да кабы я их знала, - пожала старуха плечами. - Скрытный он после зоны стал. Никто к нему не ходит, даже бабу домой ни разу не приводил. Так, звонят ему какие-то типы иной раз. А кто такие - понятия не имею. Вот ты первый дружок его объявился.

- Значит, ждать его бесполезно, - отвечая своим мыслям, произнес Привольнов. - Жаль, увидеть его очень хотел.