«Аладдин» начинался с фойе с гардеробом в углу. Дальше шел бар, за стойкой которого находилась миловидная девице в униформе. Из бара посетители попадали в зал. Все стекла в нем были наглухо задрапированы не пропускающей свет прорезиненной материей, отчего находящимся внутри невозможно было распознать какое время суток стоит на улице. Уловка Миши, впрочем, древняя, как сам мир - посетители теряли чувство времени и засиживались в «Аладдине» дольше, чем планировали. Четверть зала занимала сцена, декорированная под сад. В нем было много всяких стекляшек, блестяшек и всевозможных украшений из папье-маше в виде птичек, развешанных по деревьям и фруктов, а с потолка свисал серебристый полумесяц. Остальные три четверти зала были заставлены прямоугольными, крытыми малиновым сукном столами со стоявшими на них лампами с абажурами. Кроме настольных ламп свет давали развешанные елочные гирлянды, а обклеенный осколками зеркала шар с направленным на него прожектором, создавал иллюзию звездного неба. А, в общем и целом, кафе «Аладдин» с его мишурным блеском напоминало смесь ярмарочного балагана с планетарием.

Посетителей в этот час в зале не было, однако неизвестно для кого гремела музыка:

Тут кому-то он кум, там кому-то он зять,
Человек он такой, он не может не красть.
Царь Горох воровал, царь Иван воровал,
А за ж… меня да на лесоповал…

- Воруй, воруй, Россия! А то ведь пропадешь.

Воруй, воруй, Россия! Всего не украдешь.

- разухабисто пел мужской голос.

Рядом со сценой стоял невысокий плотный мужчина кавказской наружности одетый в спортивный костюм. Мощная накаченная шея и сломанные уши выдавали в нем бывшего борца. Он отчитывал стоявшего на возвышении хрупкого парнишку с еще по-детски нежным лицом.

- Сколько тебе раз придурку говорить, чтобы не гонял целый день одну и ту же кассету! - орал мужчина, держа на отлете руку с таким видом, будто собирался отвесить парню оплеуху. - Или ты не понимаешь не хера?! Если ты такой тупой, то убирайся к гребанной матери из кафе на улицу машины мыть! Ты понял меня, идиот?!..

Бледный как полотно парень, испуганно заморгав, кивнул:

- Понял, дядя Миша, понял.

- И сделай эту долбаную музыку потише, урод! - рявкнул мужчина. - Почему я должен перекрикивать ее?!..

Парнишка метнулся к стоявшему в углу сцены усилителю, и гремевшая музыка зазвучала тише.

- Как Карабас Барабас в своем театре кукол, - негромко сказал капитану майор и, повысив голос, позвал: - Миша!

Хозяин заведения обернулся к стоявшим у входа людям всем корпусом, ибо не мог поворачивать шею, так как на ней был фурункул, заклеенный полоской широкого лейкопластыря. Его выражающее гнев лицо подобрело. Он раскинул руки и с видом радушного хозяина направился к гостям.

- Товарищ майор! Товарищ капитан! - заговорил он издали. - Опять к нам?! Ну, проходите, проходите! - и, оправдываясь за хамское поведение с парнишкой, слегка смущенно сказал: - Да вот, два дня не было меня, пацаны и распустились. Воспитывать приходится. Чем могу помочь?

Майор кивнул на Привольнова.

- Да выводка у нас сегодня по плану. Привезли место преступления показать. В комнате ничего не трогали?

- Нет, как можно! - Миша наконец-то удостоил взглядом Жорика. - Ну, что, подлюка, попался? - спросил он злобно. - Натворил ты у меня делов. Всю клиентуру распугал. Дали бы мне волю, я бы тебе шею свернул.

- Я бы тебе сам свернул, - бесстрастным тоном произнес Привольнов, - только за то, что ты так с людьми разговариваешь.

В маленьких черных глазках хозяина «Аладдина» зажглись недобрые огоньки, однако он подавил в себе гнев и с язвительной улыбкой сказал:

- В любое время готов встретиться с тобой в честном поединке.

На что Жорик вяло ответил:

- Бог даст, встретимся.

- Если бог и даст, - хмуро заметил майор, - то свидитесь вы лет эдак через пятнадцать, а то и через двадцать. Думаю, именно такой срок определит тебе, Привольнов, суд за совершенные тобой преступления. Иди, давай! - и Ковалев легонько подтолкнул Жорика по направлению к двери, ведущей на закрытую для посторонних территорию кафе.

Возглавляемая Мишей процессия двинулась по лабиринтам «Аладдина». В небольшом зале, где стояли два бильярдных стола, находились четверо мужчин. Они остановили игру и с удивлением уставились на проходившую мимо странную компанию.

- Все в порядке, граждане! - сказал им майор. - Не отвлекайтесь.

Процессия гуськом втянулась в следующие двери. Наконец оказались в длинном коридоре, в конце которого располагалась дверь, выходившая на задний дворик.

Майор остановился.

- Расскажи-ка нам, Миша, еще раз, - потребовал он, - о том, где ты был и что делал в момент нападения на твое кафе.

Остановился и хозяин заведения.