Читаем полностью

тот последний сознания сонного сдвиг ... Обняла меня тьма и укрыла собой, и я мог наблюдать, как лежу чуть живой, а вокруг меня бегает куча людей, и кого-то приехать все просят скорей, и пытаются тело немое поднять, положить на носилки и в скорую взять, тело током ударить, его оживить ... Далеко я, друзья, - перестал с вами жить.

И я видел тоннель, что ведет через тьму, и я знал, что идти мне туда одному, и, пройдя сквозь него, не вернуться назад - лишь принять само-Рай, лишь принять само-Ад. Я шагал в темноте, чьим-то гласом гоним, в пересадочной станции был не одним, кто-то рядом шагал - был он скрытый от глаз, ему было идти так не в первый уж раз ... Словно им подгоняем, я шел до конца, и невидимый пот густо капал с лица ... А когда я добрел до конца этих врат, меня голос чужой вмиг отбросил назад. Я не видел лица того, кто говорил, но на гране теней я заметил шесть крыл - этот голос вещал, полный силы и мощи, что не время мне жить в уготованной роще, что назад повернуть я обязан сейчас, что не пробил той истинной смерти мой час, что еще много сделать пора на земле, рассказав всем живым о грядущей заре.

Развернуть всех слепых прочь с дороги теней и помочь возжелать им прозреть тем сильней, и помочь расцвести им цветами любви, не пропущен чтоб миг был грядущей зари. И надежду бессмертия им подарить, чтоб о страхе исчезнуть смогли бы забыть, чтоб не страшно им стало вот так умирать, чтоб прошли через смерть, дабы вновь жить опять.

И не мог возразить я вещавшему мне, что я сам до сих пор жизнь всю пробыл во сне, и что я не любил, что бесцельно жизнь жил, и что бремя такого я не заслужил ... Он исчез в тот же миг, и свернулся туннель, и тогда я узрел вновь себя и постель, и счастливые лица сплошь в белом людей, и живого себя среди этих врачей.

Пусть с тех пор миновало немыслимо лет - я не силах забыть мною данный обет подарить миру жизнь среди мертвых забот и избавить людей от ненужных хлопот, устремив взоры их к голубой неба дали, чтобы только живей в один день они б стали.

И с тех пор я шагаю лишь только вперед, пусть однажды та смерть вновь меня заберет - ей от жизни меня будет уж не отнять, и ее я сумею спокойно принять, и я ей подарю свой прощальный привет, ведь я выполню данный однажды обет, жизнь прожив среди истин до греха святых, пребывая сам вечно живее живых.

29.10.2007

Картина жизни

Люди, скажите, с чего же вы взяли,Жизней картины когда рисовали,Будет достойным что каждый мазок,Каждое дело и каждый штришок?


Братец-художник, послушай немного,Сам ведь себя ты спросить можешь строго,Краски какие вносил ты в творенье,Была ли жизнь вся твоя точно пенье?


Птице подобен ли был ты в полете,Или мечту схоронил уж на взлете,Взял ли ты светлые, яркие краски,Или чернила разлил по указке?


Маслом писал ты иль мастер пастели,Краски смешал может все в акварели,Строги иль мягки все формы картины,Краски красивы, лица любимы?


Каждый рисует картину с рожденья,И по спирали идет поколенье,Снова и снова возможность данаВыйти на солнце с подвального дна.


Жизни картину рисуешь делами,Краски свежи, коль расстался со снами,Краски ярки, коль талант твой на благо,Краски живы, коли в сердце отвага.


Лучшим стремленьям души коли служишь,Радость великую вдруг обнаружишь,В новом что качестве уж существуешь ...И вот тогда ты себя нарисуешь!

19.12.2011

Ложные цели

Перейти на страницу:

Похожие книги

Собрание стихотворений, песен и поэм в одном томе
Собрание стихотворений, песен и поэм в одном томе

Роберт Рождественский заявил о себе громко, со всей искренностью обращаясь к своим сверстникам, «парням с поднятыми воротниками», таким же, как и он сам, в шестидесятые годы, когда поэзия вырвалась на площади и стадионы. Поэт «всегда выделялся несдвигаемой верностью однажды принятым ценностям», по словам Л. А. Аннинского. Для поэта Рождественского не существовало преград, он всегда осваивал целую Вселенную, со всей планетой был на «ты», оставаясь при этом мастером, которому помимо словесного точного удара было свойственно органичное стиховое дыхание. В сердцах людей память о Р. Рождественском навсегда будет связана с его пронзительными по чистоте и высоте чувства стихами о любви, но были и «Реквием», и лирика, и пронзительные последние стихи, и, конечно, песни – они звучали по радио, их пела вся страна, они становились лейтмотивом наших любимых картин. В книге наиболее полно представлены стихотворения, песни, поэмы любимого многими поэта.

Роберт Иванович Рождественский , Роберт Рождественский

Поэзия / Лирика / Песенная поэзия / Стихи и поэзия