Спас их вертолет. Небольшой, хищный, похожий чем-то на атакующую акулу он вывернул откуда-то из-за здания, и особо не разбираясь, дал залп НУРСами. Вздыбилась земля, машина спасла их от осколков, земля сыпалась с неба, кто-то кинул зеленую шашку, чтобы вертолет пощадил их – и вертолет не стал их трогать. Стальная птица в бурых пятнах камуфляжа зависла прямо над ними, давя утробным рокотом турбин, они перевязывали раненых… а потом заработала пушка… этот придурок вертолетчик, который их спас открыл огонь по зданию, и пушечные гильзы стальным протоком повалились на них, горячие как проклятый кипяток. Одна из них попала поручику прямо на руку, обожгла болью – но он даже не пошевелился, он вцепился в ногу раненого, пережимая брызгающую кровью вену, и ожидая пока у санитара будет время заняться им…

Через минуту с небольшим умер Терентьев. Это был хороший солдат, он, как и все они пришел в армию сам и добивал второй год службы, и он всегда и для всех находил нужные слова, чтобы утешить или подбодрить – такой у него был дар. А сейчас, осколок ударил его в шею сзади… так бывает, пуля или осколок находят именно то, незащищенное бронежилетом место на теле и вонзаются… чтобы смерть забрала то что ей по праву причитается. Его вытащили и даже попытались перевязать, но он все же умер на руках у своих товарищей, глядя куда-то вверх, и даже не видя неба.

Это страшно – когда человек умирает, и не может увидеть неба.

Они перетащили его, и Баграмяна с посеченными осколками ногами – но кости, слава Богу, целы остались – под защиту канавы, здесь рыли канаву, видимо, чтобы проложить трубы… и трубы были, и канава была… и сейчас они заняли позицию и вызвали вертолет, потому что больше без подкрепления и без эвакуации раненых они воевать не могли.

А чуть в стороне дотлевал пикап, а рядом с ним был еще один – и кровь капала из его кузова тяжелыми, багровыми каплями, которые впитывала ко всему привычная, и видавшая еще и не такое персидская земля…

Потом появился и вертолет. Большой грузный, морского базирования Сикорский снижался медленно, словно принюхиваясь, а позади и выше покачивался в воздухе боевой вертолет, готовый оказать поддержку – перед посадкой он уже прочесал окрестности из пушки. Они и сами не поняли, что произошло, не заметили – снова то самое проклятое копье, оно летит в воздухе и оставляет дымный след… но вместо лезвия кумулятивный заряд, несколько сот граммов взрывчатки. Выстрел был точен, но смертник ошибся – а может специально бил по двигателю, а не по хвостовому винту, опасаясь, что не попадет. Копье воткнулось в двигатель, полыхнула вспышка, и турбина взвыла на мгновение на высокой, жуткой ноте… а потом вертолет провалился вниз, тяжко плюхаясь с десятиметровой высоты на взрыхленную осколками землю.

А через секунду – управляемый снаряд с ударного вертолета достиг оконного проема, с которой смертник стрелял по вертолету, и сжег его в ослепительно яркой вспышке. Об этом никто не узнает – но обвалившийся этаж завалил еще троих – мать с двумя детьми, прятавшуюся на этаже от обстрела. Такова была эта война…

Поручик первым, выбравшись из ямы – к этому моменту он уже был легко ранен и контужен – подбежал к вертолету, пригибаясь – лопасти еще не остановились до конца, вокруг свистели пули, стучала вертолетная пушка вертолета прикрытия. Рванул на себя рычаг, открывающий аварийный люк, сунулся в салон – и наткнулся на смотрящий прямо в душу зрачок автоматного ствола.

– Свои, братва! – выкрикнул Татицкий, и добавил по матушке, чтобы было понятно, что он и в самом деле свой – свои, десантники…

Падение вертолета закончилось на удивление малыми потерями – только двое тяжелораненых, среди них и один из пилотов, и шестеро – с переломами. Это были моряки – морская пехота Флота Индийского океана, вторая волна десантирования, и их было ни много, ни мало – полурота. К вертолету огневой поддержки присоединился еще один, им удалось, наконец, огнем пушек и ракетами отогнать стягивающихся к месту крушения боевиков. Заняли круговую оборону на пустыре, в ожидании эвакуационного вертолета…

– Тебя как звать-то браток? – по-свойски обратился к поручику моряк

– Поручик Татицкий, если изволите…

И оба заржали, как стоялые кони – посреди свиста пуль и берущего за душу воя минометных осколков им это показалось как нельзя более смешным.

– Антон Данилович Шпрах, мичман Флота Его Величества, сороковая бригада – представился, наконец, мореман…

Эвакуационный вертолет прибыл через несколько секунд, когда минометчики уже пристрелялись, и это стало по-настоящему опасным. В таком качестве использовали один из вертолетов, высадивших морских пехотинцев, и теперь возвращавшихся на БДК. Зависнув над пустырем, он принял раненых, ненужных здесь летунов с разбившегося борта и ушел на запад, сопровождаемый эскортом из боевых вертолетов…