Окончив с этой мерзостью, подполковник хлопнул себя по боку, проверяя на месте ли пистолет, поднялся. Они спали в кузове на спальных мешках. Если верить часам – до его дежурства осталось чуть больше часа.

Тихонов огляделся, завидел сидящего у самого выхода из наскоро отрытого капонира для машины человека. Это был Араб…

Когда подполковник подошел – Араб молча подвинулся, давая место своему учителю, можно сказать что и крестному отцу в мире спецназа. Говорить не хотелось ни тому ни другому, лица у обоих были серыми от жары…

– Почему все так, господин полковник*… – нарушил, наконец, молчание араб

– Как?

– Страшно.

Подполковник хотел сказать, что по-настоящему страшного он еще и не видел, типичные слова старшего товарища – но осекся. То, что своими глазами видел Араб – довелось видеть очень немногим…

– Расскажи. Легче будет.

– Мы… я и Бесяра – ехали сюда, увидели кое-что. Город… небольшой такой, но современный, какие обычно строят с нуля, понимаете?

Подполковник кивнул, показывая, что понимает.

– Там людей почти не было… то ли попрятались все, то ли сбежали. Там и гимназия была… хорошая, у нас такой не было мы за двадцать километров каждый день ездили, и то такой не было. Там, на крыльце – парта стояла. А у парты – крови море… прямо на все ступеньки… и руки. Детские…

Последние слова Араб произнес, как выплюнул

Тихонов пожал плечами.

– Здесь еще и не то бывает. Я самый смак то не застал… но старшие рассказывали. Тот, кто взял от кяффиров книгу – тот пошел против Аллаха и должен лишиться руки, которой он взял эту книгу. Если женщина пошла учиться – то ее надо обезобразить, нос отрезать в наказание, уши, могли и грудь отрезать. У нас такое годов до пятидесятых еще встречалось… потом повыбили, конечно, всех этих аллахакбаров, внушили им что хвост-то не надо задирать… а то и лишиться можно. Но такое бывало, да…

– Но почему?

– Почему… Потому что шла война. И сейчас идет.

– А дети то причем?

– Дети… Дети и есть главная цель этой войны. Ты думаешь, война это так, пострелялись и все? Кто выжил тот и прав? Нет… Кто прав – тот все равно победил, убьют одного – правду понесет другой. Какая бы она не была, эта правда. И несут ее – пулей и гранатой, ножом в спину, такое тоже бывает. Тебе не надо рассказывать, что есть два ислама, как две монеты – просто каждый смотрит на свою сторону. И есть кое-что помимо ислама. В свое время – я это еще застал – на Востоке детей в школы в бронированных автобусах возили. Учителям три жалования платили – за работу в экстремальных условиях, кто на Востоке служил – у многих жены учительствовали, больше мужей домой приносили. А почему? Да потому, что мы пацанов да девчонок местных из болота вытаскивали. Вот ты когда смотришь на небо – видишь звезды?

– Ну а как…

– А они – нет. Если ты что-то сделал – ты доволен этим, а они, если что-то сделали – они говорят – это не я сделал, это Аллах сделал, а кто говорит по-другому – тех и убить могут. Потому как это ширк, многобожие. Из этих гимназий, в которые бешеные деньги вбухали – вышли те, кто верит что все – в их руках. Что от них и только от них зависит, как им жить. Они видели, что на небе есть звезды. И они видели дела рук своих. И верили – что этот мир им подвластен. Потому-то у нас муджики, каким здесь самая воля – изгои. Шарахаются, прячутся как крысы по норам, документы меняют…

– А здесь?

– А здесь… заигрались здесь малёхо… Я же вас учил… но надо если, еще повторю. Нельзя сходить с пути, по которому идешь. Нельзя договариваться с врагом ни в чем, даже если это тебе удобно или выгодно сейчас. Нельзя верить, что враг перестанет быть врагом только потому, что ты с ним договорился. Особенно на Востоке. Помнишь поговорку про барана?

– Только стань бараном – а тут и волки встреч?

– Вот-вот. Она самая. Когда мы пришли на Восток – мы сразу сказали, что мы хотим, и начали делать это. Как бы ни было сложно – мы не отступили. Мы не натравливали одних своих врагов на других, как это делают британцы – а воевали и с теми и с другими, как бы ни было больно и страшно. И мы победили…

Араб помолчал. Замолчал и подполковник Тихонов.

– Спасибо, Иван Степанович…

– Да не за что… Может быть, и ты… передашь это, как мне передали. Это очень важно – не забывать.

– Не забуду – твердо сказал Араб.

– А вот то, что ты видел – как раз забудь. Выбрось из головы

– Хотелось бы…

– Просто выбрось и все. Не было этого. Не задумывайся над тем, почему это произошло – просто забудь.

– Не задумываться… Не получается. Думаю … вот стол этот стоит, вот мясник с топором. Вот дети. А взрослые то где были?

– Где-где… Там же и стояли.

– Но это же их детей…

Подполковник раздосадовано покачал головой

– Ты так кое-что и не понял. А еще родился здесь. Для них все что происходит – предопределено Аллахом. Русский – возьмет оружие и будет стрелять… а если не будет оружия – с голыми руками бросится, зубами грызть будет. Для русского ничего в этой жизни не предопределено. Поэтому мы – русские.

Подполковник встал с машины, потянулся, насколько это позволяла масксеть.