Через полчаса Бес и Араб нашли место, где можно немного поспать – задний двор давно сгоревшего и разграбленного торгового центра. Он имел выезд в две стороны, а в критической ситуации можно было уйти пешком через сам торговый центр. Бросили жребий – выиграл Араб. Бес выбрался с автоматом в кузов, чтобы иметь свободу маневра – а Араб поднял все стекла в кабине и мгновенно, как это умеют делать только солдаты – заснул. А перед сном – он попросил Господа, как смог попросил, чтобы не приснилась ему опять окровавленная парта и горка детских кистей возле нее…

* Шемах – бедуинский платок, длинная полоса ткани, из нее одновременно делают чалму и заматывают нижнюю часть лица, чтобы не дышать пылью и песком. Входит в стандартную экипировку SAS

** Покаяние, аят 18

*** На самом деле в Иране провинции называются останами

– Араб…

Араб моментально открыл глаза, рука сомкнулась на обтянутой резиной рукояти пистолета, которую он модифицировал под свою руку.

– Твоя очередь…

– Премного благодарен…

– Смотри, не обосрись… – пробурчал Бес, залезая в машину.

Араб взял автомат, забрался в неудобный, ребристый кузов, положил оружие рядом с собой и замер. Он не мог залечь на дне кузова, потому что должен был постоянно смотреть нет ли вокруг опасности, да и лежа он мог просто заснуть. Поэтому он прислонился к задней стенке кабины – и замер. Лучшая маскировка, какую он может себе позволить – то что не двигается обычно воспринимается глазом как неживое.

Неживое…

На дежурстве можно было поразмышлять – это помогало не заснуть. Араб давно не был на своей земле, на каменистой земле средиземноморского побережья. Он не видел давно казаков, нем видел друзей… да и какие там друзья, больше половины погибло в те страшные дни бейрутской трагедии. Тогда казалось, что они победили зло, пулями и виселицами загнали его в преисподнюю, отняли жизни у его носителей, чтобы они не могли дальше размножаться и плодить зло. Откуда же оно тогда появилось вновь?

Чего хотят эти люди? Как можно оправдать горку детских рук на пороге школы, чем это можно оправдать? Но Араба больше всего изумляла не жестокость прячущегося под черной маской палача – с ним все понятно, исправит лишь виселица – а те люди, которые стояли и смотрели на все это.

Неужели они полагали это нормальным? Неужели они полагали, что есть в этой жизни нечто такое, что оправдает лишение ребенка кисти руки? Неужели Коран может служить этому оправданием?

02 августа 2002 года

Санкт-Петербург

Люди бывают разные…

Но когда такое происходит – больно всем. Я не знаю ни одного человека, которому бы не было больно в такой ситуации.

И ему тоже было больно.

Он не знал, что то, что он полагает простой человеческой подлостью, есть результат сложнейшей, многоходовой операции, на которую затрачено полтора года и больше пяти миллионов фунтов стерлингов. Он не знал, что к опасной черте его подводили, неторопливо и исподволь, тщательно просчитывая каждый шаг, останавливаясь, если чувствовали сопротивление, прекращая работу, когда чувствовали внимание контрразведки – но снова возвращаясь, раз за разом. Да если бы даже и знал – что бы это изменило? Ему было просто очень больно.

Клетка с кехликом…

Самодельная проволочная клетка с горбатой, уродливой певчей птичкой, очень распространенной в этом регионе мира. Иногда эта птица принималась, нет, не петь – орать. Сэр Джеффри Ровен, один из корифеев Секретной разведывательной службы не понимал, как можно терпеть крики этой отвратительной птицы, да еще и получать удовольствие от этого. Это было решительно выше всяческого понимания.