— Я так и решил. Просто поддержал твою шутку.

— Здравствуй, Линг, — Джинни забрала пакет с тыквой и ушла на кухню.

— Среда, конечно, не лучший день для всяких встреч, но потом будет некогда — Рождество, то да сё, — говорил Поттер, пока мы поднимались по лестнице. — И кстати, это не я придумал, это Гермионы идея.

— Я так понимаю, они придут после работы… — начал я, но Поттер не позволил мне закончить:

— Даже не думай слинять. Нам хватит времени, чтобы наговориться, хотя я не знаю, зачем ты нагнетаешь про ложку дегтя — ситуация вполне рабочая. Сейчас всё обсудим, а потом посидим, отдохнем, нормально пообщаемся.

Я вдруг понял, что он волнуется. И не он один. Все, кто так или иначе были связаны с той историей, должны сейчас испытывать тревогу. Ситуация повторялась — пусть анонимно, и новый враг был неизвестен, — но события прошлого оставили свой след в душе каждого из нас. Делать вид, что ситуация рабочая, было непросто.

Поттер привел меня в комнату по соседству с той, где я когда-то жил, тайком читал книги семейства Блэков и ссорился с местным эльфом. Комната была переоборудована под кабинет, и я вновь подумал, что старый дом сильнее его жильцов.

Кабинет производил гнетущее впечатление. Вдоль стен стояли потемневшие от времени старинные деревянные шкафы с дверцами, за стеклами которых виднелись ряды таких же темных, старых книг. Шкафы были высокими, почти до самого потолка. У зашторенного окна стоял тяжелый антикварный стол. Верхнего света не было; стол освещала одинокая лампа на согнутой ножке. Поттер, вероятно, понимал, какое воздействие оказывает на посетителей эта комната, и на секунду даже показался мне виноватым.

— Мы снесли сюда все шкафы, какие еще не развалились, и книги, — почти оправдываясь, сказал он, разводя руки в стороны. — Теперь это вроде библиотеки. Мрачновато, конечно… Да ты не стой, располагайся, — он указал на журнальный столик и угловой диван слева от двери. Я сел, испытывая некоторую неловкость — мы никогда не общались в неформальной обстановке, тем более на тему, которую я собирался обсудить.

— Слышал, вы расследуете нападение на школу, — начал Поттер, усаживаясь на диван с другой стороны. — Кстати, ты ведь тогда знал и не сказал…

— Гарри, дело не в этом, — перебил я его. — Я о другом пришел поговорить.

— А о чем? — спросил Поттер с забавным недоумением, словно кроме работы нам больше не о чем было разговаривать.

— О Томе Риддле.

Несколько секунд Гарри молчал, потом сказал:

— В каком смысле?

— В прямом. О Томе Риддле.

Поттер машинально взъерошил волосы, и на миг я увидел перед собой мальчишку, с которым в школе так и не смог найти общий язык. Мысль, что и он точно также может видеть во мне того Линга Ди, мне очень не понравилась.

— Это как-то связано с палочкой?

— Думаю, всё выяснится в процессе.

Гарри слегка расслабился; на мой взгляд — зря.

— Тебе что-то удалось узнать? До меня доходили слухи насчет кентавров, будто бы ты ходил в Запретный…

Его волнение в конце концов передалось и мне.

— Гарри, речь не об этом, не о кентаврах, и перестань меня забалтывать.

— Я не…

— Замолчи! — разозлился я и встал.

Поттер действительно замолчал, глядя на меня выжидающе. Я подошел к столу, повернулся и сказал:

— Мне надо точно знать, что тогда произошло. Как случилось, что тебя считали мертвым, а потом ты оказался жив.

Несколько секунд Поттер ошеломленно смотрел на меня, а потом затряс головой.

— Причем тут это! — воскликнул он. — Какая здесь может быть связь?

— Например, если воскрес ты, мог воскреснуть и он.

— Нет, — твердо ответил Поттер. — Он — не мог.

— Почему?

Гарри колебался, переводя взгляд с меня на шкафы и обратно, потом провел рукой по лицу и, наконец, решился.

— Потому что он убил не меня. Он убил себя. Часть себя во мне. И после этого уже не мог вернуться.

…Он прервался только раз, когда в библиотеку заглянула Джинни и предложила нам сделать перерыв, спуститься вниз и перекусить, но увидев наши лица, не стала настаивать и тихо закрыла дверь. Наконец, я услышал всю историю и получил возможность составить целостное представление о событиях тех лет, поскольку, что бы там ни говорил Дамблдор, у меня никогда не было полной картины.

Рассказ Поттера вызвал во мне множество противоречивых чувств и мыслей, и в первые минуты я просто не знал, что сказать. Гарри тоже молчал, подавленный воспоминаниями. Однако первым заговорил он.

— А теперь объясни, ради чего я тебе всё это рассказывал? Почему ты решил, что он мог вернуться?

— С палочкой это не связано. Я не утверждаю, что её ищет именно он.

Поттер мрачно смотрел на меня. Настала моя очередь рассказывать историю.

— Ты видел когда-нибудь чары Метки?

Гарри неуверенно покачал головой.

— Не знаю… я не слишком часто пользуюсь Очками. Может, и видел, но не знал, что это они.

— Значит, не видел. Чары Метки ни на что не похожи. Это не цвет, не спирали, не волны — в общем, такое ни с чем не перепутаешь. Чтобы увидеть их в Темные Очки, прибор надо настраивать: эти чары не в ауре, а в теле. Сейчас они почти мертвы, но все равно впечатляют — я уже не говорю о том, какими они были, когда работали…