— Я знаю, что официально Легион не поддерживает совместные акции с неволшебниками, хотя это не мешает ему иногда их проводить. — Она подняла руку ладонью ко мне. — И не возражайте, мистер Ди, в этом нет необходимости. Я рада, что на этот раз позиция Легиона оказалась не столь железобетонной, как обычно, и вы готовы к диалогу. Проблема, которая вынуждает нас обращаться за помощью к Министерству магии, слишком сложна, чтобы я могла объяснить ее в формате короткой встречи; скажу лишь одно — нам нужна помощь колдовского сообщества, особенно сейчас, в это тревожное время. Насколько я поняла, Легион не станет возражать, если Министерство магии положительно ответит на нашу просьбу и направит своих людей в крупные аэропорты страны. Кстати, какой вы нашли Британию? — безо всякого перехода спросила она. — Вы так давно здесь не были; по–вашему, она сильно изменилась?

— Да, изменения большие, — ответил я, — как и в любой стране за такой долгий срок. Я понимаю вашу озабоченность, госпожа премьер–министр, и то, что Легион оставляет решение за Министерством магии, говорит о понимании и, возможно, поддержке участия колдовского сообщества в решении ваших проблем. И разумеется, вы всегда можете обратиться к нам за консультациями по вопросам безопасности.

Премьер кивнула:

— Благодарю вас, подполковник.

Пальцы мужчины с ноутбуком быстро бегали по клавишам. Все это время Буни оставался у входных дверей за моей спиной, и я постоянно ощущал его присутствие, стараясь, впрочем, не обращать внимания на некоторую неповоротливость собственных мыслей: хотя нас учили преодолевать внешние заградительные барьеры от легилименции, здесь ситуация подобного не требовала.

Еще несколько минут мы обменивались общими фразами, приличествовавшими дипломатическому диалогу, и лишь в конце премьер–министр спросила нечто более конкретное, поинтересовавшись, следит ли Легион за безопасностью узлов Сети вблизи объектов особой важности. Я вкратце объяснил, как происходит контроль, не сказав ничего такого, о чем Буни не смог бы узнать из открытых источников.

— Я рада, что мы с вами нашли общий язык, — проговорила премьер и поднялась. Мы встали следом. Бруствер испытывал явное облегчение, что все прошло в рамках дозволенного. Пока мы пожимали друг другу руки, мужчина закрыл ноутбук и покинул комнату. Следом за ним направились Бруствер и секретарь–колдун.

— Мистер Ди, — произнесла премьер, остановив меня у самых дверей. — Не могли бы вы задержаться еще на минуту?

Я вернулся к столу. Буни, собиравшийся выйти следом за мной, остановился в проеме.

— Уильям, вы можете быть свободны, — спокойно сказала премьер.

— Простите, но это невозможно, — возразил Буни. — Я предупреждал вас о легилиментах…

— Мистер Ди не собирается читать мои мысли и выведывать государственные тайны, — проговорила премьер.

Буни оставался невозмутим, ни капли недовольства.

— Мне очень жаль, но это невозможно, — повторил он. — Мое присутствие — такая же мера безопасности, как и ваши телохранители. Не обращайте на меня внимания, как не обращаете его на водителя, когда едете по городу.

Премьер посмотрела на меня, я — на нее.

— Что ж, — с улыбкой сказала она. — В таком случае, давайте выпьем чаю.

За чаем наш неформальный разговор продолжался гораздо дольше официальной части. Заранее извинившись за возможную некорректность вопросов, премьер поинтересовалась средним возрастом и культурной принадлежностью легионеров. Если это была импровизация, то очень удачная — такие проблемы стояли не только перед стареющими полиэтническими сообществами неволшебников, и заинтересованность в нашем обсуждении была абсолютно искренней, хотя я предполагал, что эту тему она выбрала заранее, на случай, если Буни откажется уйти и станет слушать наш разговор.

Дома, готовя себе ужин, я размышлял, как действовать дальше. Премьер действительно просила о помощи, но только не Министерство магии, а Легион, всегда возражавший против сближения двух культур — колдунов и неволшебников. Мне еще предстояло понять, какую именно министерскую группировку представлял Уильям Буни, но степень его влияния премьер–министр продемонстрировала вполне отчетливо. Я не считал, что Буни не разгадал ее замысел, хотя сам он вряд ли являлся легилиментом, иначе бы наша встреча попросту не состоялась. Однако его догадка слишком запоздала — обращение магглов за помощью к Министерству магии польстило Брустверу или тем, кто стоял у его кресла, и он не смог отказать. Какова была в этом роль самого министра? Мне казалось, Бруствер искренне считал, что у премьера есть какая-то таинственная проблема, для решения которой ей требуется помощь колдунов, но даже если колдуны–наблюдатели действительно пригодились бы в аэропортах, это оказалось только поводом, чтобы встретиться со мной и дать понять, что происходит.