— Отец, ты будешь жить! – забормотал Драко, не давая себе остановиться. – Ты будешь жить, ты достоин жизни, я призвал тебя, чтобы ты жил, род Малфоев… Ты должен жить, отец, я… Прости, это все, что есть, другого тела у меня нет, прости, я должен был догадаться, найти еще кого-нибудь… Но он ведь не был бы Малфоем, папа, прости, прости меня, пожалуйста… но ты хотя бы будешь жить… Это ведь лучше, чем…

Где-то далеко, совсем за границей слуха вскрикнула мать. Послышался низкий и хриплый голос, переходящий в кашель, – Драко не мог и не хотел разбирать слова, это было все неважно.

— Драко… – отец двинулся к нему, но остановился, когда Драко замахал руками.

— Нет! Отец, оставайся на месте, я… Не пересекай границу! Чтобы Обмен… ты должен быть внутри. Мы оба – внутри. Я сейчас…

— Обмен?! – голос отца окреп, стал звучен и красив, как раньше. – Сынок, я не…

— Обмен Хирона… – Драко развел руками. Как, наверное, жалко он выглядит сейчас. Ухватился за первый попавшийся обряд… – Камень – он ведь существует, и я…

— Но как?! – отец стоял у самой границы гептаграммы, но не переступал ее. – Как?! Драко, тебя заставили?! Кто?! Чего они хотят?!

Даже теперь, даже из-за грани он готов был великодушно защитить сына…

— Я сам, – тихо выговорил Драко. – Я хочу, чтобы ты жил.

Сказал бы сейчас Геронт, что это ложь? А впрочем, это все уже совсем не важно…

Он выпрямился и шагнул в гептаграмму.

…такая расстановка приоритетов может показаться странной неподготовленному наблюдателю…

Нарцисса не могла смотреть и не могла оторваться. Голос призрака был почти не слышен. Лишь под конец он напомнил голос Люка. Северус держал ее за плечи и будто ждал чего-то, но потом, когда Драко шагнул внутрь, вздрогнул, выругался и пропал. Сразу стало холодно.

Она не видела больше ничего, кроме гептаграммы. Та распускала в разные стороны лучи–щупальца и извивалась – мерзкая тварь, проглотившая ее мальчика. И ничего, уже совсем ничего нельзя было…

Раздался крик, и Драко вывалился на снег спиной вперед. Упал скорчившись, Нарцисса не успела ахнуть, как он вскочил и бросился назад.

— НЕ СМЕЙ!!! – загремел в ночи голос Люка во всю мощь. – И думать не смей! Не подходи!

Призрак теперь смотрел в их сторону, он слепо оборачивался на звуки голоса, и Нарцисса поняла: он не видит того, что за алой чертой.

— Но отец…

Призрак замотал головой, белые волосы разлетелись во все стороны, упали на лицо. Живой Люк обязательно откинул бы их раздраженным жестом. Этому было, кажется, все равно.

— Драко, сынок… Я… я сейчас опять все испорчу, наверное, я тупица, прости меня, малыш… Я…

Призрак опустил голову, вцепился в волосы руками.

— Я так мало говорил тебе, как ты мне дорог, – услышала Нарцисса сдавленный, и такой живой, голос Люка. – Как много ты для меня значишь… Драко, сынок, я никогда бы не… Я же… Я всегда гордился тобой. Я так хотел… так хочу, чтобы ты был счастлив… То, что ты сделал, – это… Я рад, что могу сказать тебе все это. Хоть так… Но прошу тебя, пожалуйста… Я же люблю тебя, малыш, как ты не понимаешь… Не надо…

— Но отец! – крик Драко был больше похож на рыдание. – Разве ты не хочешь жить?!

Призрак замер, его лицо исказилось. Он воровато оглянулся на что-то, видное ему одному, скорчился и спрятал лицо в полупрозрачных ладонях.

— Не такой ценой, – еле слышно выговорил он. – Не делай из меня большую мразь, чем я есть. Не искушай меня, я ведь могу и согласиться…

Казалось, эти слова принесли ему облегчение. Он выпрямился и переступил алый барьер. Сияние внутри гептаграммы померкло, а призрак проявился яснее, теперь он был одет в обычную министерскую мантию.

— Это камень, – пробормотал из темноты Поттер. – Теперь это просто чертов камень…

— Не поминай к ночи, – процедил Северус. – Просто ему…

Призрак шагнул к Драко, но тот отступил, повторяя:

— Что ты наделал, папа… Что ты наделал…

Прозрачные плечи ссутулились, и Нарциссе стало жаль Люка. Наверное, первый раз за все время замужества – жаль.

Северус возник где-то за спиной.

— Ну вот, Принцесса. Скоро все кончится. Не так страшно, как мы боялись, я особо и не пригодился.

«Дурак», – могла бы сказать Нарцисса, но ее не так воспитывали, чтобы говорить очевидные вещи вслух. Поэтому она просто устало привалилась боком к стоящему рядом с ней дураку и потерлась виском о меховой лацкан куртки. Северус вздрогнул, потом осторожно положил ей руку на плечи.

— Держись, Принцесса, недолго осталось.

Он прижал ее чуть крепче, потом замер и зашелся кашлем.

Нарцисса подняла глаза – и застыла тоже. Призрак стоял рядом и смотрел прямо на них.

Она мертвой хваткой вцепилась в руку своего Принца, готовая не то спрятаться за его плечо, не то рвануться вперед и защищать. Кого и от кого – значения не имело.

— Ты… Ничего ведь не было, – сказал Люк, и в этот момент он действительно был похож на Люка, каким она его помнила. – А я, дурак…

Он криво улыбнулся. Северус мягко отстранил Нарциссу и вытащил из кармана фляжку.

— Ничего не было, – кивнул он. – И да, ты дурак.