Я вынужден сознаться в невежестве — так и не удалось узнать, откуда Булгаков это почерпнул. Именно почерпнул, а не выдумал; таков уж его метод в этом произведении. Можно бы напомнить, что прокураторами провинций III класса действительно назначали римских всадников, имеющих заслуги, желательно, военные. Что Пилат вполне мог быть таким, каким он описан в новелле, — с шаркающей кавалерийской походкой и сорванным командами голосом. Храбрым воином, на всю жизнь сохранившим память о славной битве с германцами, в которой был искалечен великан Крысобой: «И если бы не врубилась с фланга кавалерийская турма, а командовал ею я, — тебе, философ, не пришлось бы разговаривать с Крысобоем. Это было в бою при Идиставизо, в Долине Дев» (с. 444). (Тот же бой описал Тацит во II книге «Анналов», относя его к лету 16 года н. э.) Да-да, все безупречно исторично, и есть большой соблазн просчитать, что офицерская служба Пилата вольно реконструирована Булгаковым — вплоть до битвы при Идиставизо и до звания «трибуна в легионе» (с. 735). Но я убежден, что титул «всадник Золотое Копье» — метка, по которой можно отыскать прямой источник.

Еще одна метка отыскивается на той же 735-й странице. Пилат слышит во сне слова Иешуа: «Помянут меня — сейчас же помянут и тебя! Меня — подкидыша, сына неизвестных родителей, и тебя — сына короля-звездочета и дочери мельника, красавицы Пилы». Метка даже двойная. Безразличное для читателя происхождение Пилата пристегнуто к шокирующему сообщению об Иешуа — на этом надо остановить внимание. В своем месте мы отметили, что Булгаков лишил Иешуа Га-Ноцри царского происхождения, намекнул на малопочтенное поведение его матери — то есть опроверг Евангелие в религиозном плане, а в историческом дал понять, что Иешуа не мог быть народным вождем в Иудее. Там — в первой главе рассказа — говорится: «Я не помню своих родителей». Такая формулировка еще позволяет предположить, что родители умерли, когда Иешуа был младенцем. Но здесь формула куда более жесткая: подкидыш, сын неизвестных родителей. Современный читатель, разумеется, не обратит внимания на это отличие, но в древней Иудее оно было невероятно значимым. Сына неизвестных родителей — «асуфи» по-древнееврейски — считали парией, он был почти бесправен, чуть получше раба… Иными словами, это сочетание «сын короля-звездочета» и «подкидыш» подчеркнуто разводит Пилата и Иешуа на противоположные концы социальной шкалы — и тем самым царское происхождение Пилата приобретает некий важный смысл. Пунктуальная историчность взломана Булгаковым, скорее всего, не случайно.

Прежде всего, насчет достоверности такого варианта Пилатовой биографии. В Риме королей не было, разумеется, но римский всадник мог быть сыном туземного властителя, подвластного римской державе. Иноземные принцы иногда попадали в Рим, поступали на службу в легионы и, заработав, так сказать, доверие, причислялись по знатности происхождения и богатству к римской знати того или иного ранга. Автор «Мастера», как всегда, безупречно историчен в подробностях. А рассказ о короле-астрологе и его сыне, злодее Пилате, он нашел в средневековой легенде на евангельскую тему, то есть в источнике не историографическом, а религиозном (как и Евангелия, и Талмуд).

«Пилат» — латинская анонимная поэма XII века. Ее герой — сын германского короля Ата и крестьянки Пилы (отсюда — Пилат). Он был зачат после того, как звезды предсказали отцу, что сын, зачатый до наступления утра, вызовет грандиозные и чудесные события. Пилат вырастает умницей и красавцем, но, едва достигнув зрелости, убивает своего сводного брата. Злодея отсылают в Рим — заложником. Он и там злодействует: убивает товарища по заключению, сына вождя англов. Римляне не карают убийцу смертью потому, что не хотят портить отношения с королем Атом. Пилата отправляют наместником на остров Понт, населенный злобными дикарями (отсюда якобы его второе имя — Понтий). Пилат неожиданно показывает себя умным и осторожным правителем — мягким в обращении, но грозным в суде. Действуя таким образом, он превратил враждебных дикарей в друзей и союзников. Прослышав об его административных талантах, Ирод пригласил его править мятежным краем — Иудеей. Пилат принимает приглашение. Далее идет рассказ о суде над Христом, близкий к версии Луки, и фантасмагорическая история о тяжкой болезни императоров Веспасиана и Тита, которые на деле правили с 69 г. (Веспасиан) и с 79 г. (Тит). Императоры пожелали, чтобы Христос, великий врач и исцелитель, прибыл в Рим и вылечил их. Узнав о гибели Христа, они призывают в Рим Пилата и приговаривают его к смерти. Злодей, не дожидаясь казни, закалывается кинжалом (что было совершенно в римских обычаях). Но это еще не все! Тело злодея не принимала земля, пока его не бросили в огнедышащую пропасть на вершине альпийской горы — по понятиям XII века, непосредственно в адский огонь… Поэма заканчивается сообщением, что из этой пропасти доносятся «ликующих демонов крики»[25].