Поворот. Не надо было ей ехать в Москву. В одиночку, думая, что мужу — военврачу в Освободительной армии — удастся из Батуми пробраться в Константинополь. Брюшной тиф не дал ему бежать от красных заодно с деникинцами. В городской больнице выходила, отмолила. “Ты слабая женщина! — сказал он, едва оправившись. — Нужно было меня вывезти несмотря ни на что!” Тогда они простились навсегда, но он приехал в Москву следом. С рассказами, написанными во Владикавказе. В “Лито”. 

Поворот. Неведомая сила зачем-то сохранила Мише жизнь, наверное, та же сила, которая помогла отвыкнуть от морфия. Которая удержала от искушения, когда наркотик в растерзанном Киеве продавался совсем без рецепта и стоил не дороже хлеба. Страшные дела тогда творились: восемнадцать переворотов один за другим. Дом на осадном положении. Не угадаешь, кто кого и под каким лозунгом придет убивать ночью. Стая взбесившихся от голода крыс, которых Михаил с братьями гоняли палками. Синежупанники, обутые в дамские боты и со шпорами. Хаос и абсурд.

Поворот. Ужас, словно видения морфиниста, дошедшего до 16 кубов в день четырехпроцентного раствора. Тогда она, атеистка, молила о чуде: “Господи, если ты существуешь на небе, сделай так, чтобы этот кошмар закончился! Если нужно, пусть Миша уйдет от меня, лишь бы он излечился! Господи, если ты есть на небе, соверши чудо!” И чудо произошло... Но детей от морфиниста рожать нельзя.

Поворот. Может, наркотический змей раздавил сердце земского врача. А может, их маленький частный ад начался на фронте, когда Миша все время ноги ампутировал, а она эти ноги держала. Если совсем дурно становилось, отходила в сторонку, нюхала нашатырный спирт и обратно.

Быстрее крутнула браслет. Миша надевал его и на выпускные экзамены, и на венчание. Фаты и белого платья не было — свадебными деньгами она заплатила за нерождение ребенка, чтобы не думали, будто она принуждает любимого жениться. Молодая была. Дура.

Поворот. Как они любили... Безрассудно. Бесстыдно. Самозабвенно. Выдержали три года разлуки после первых встреч...

Поворот. Поворот. Ей исполнилось пятнадцать и мать не скупилась на зуботычины: “У тебя глаза порочные! Мужчин так и буравишь!”

Таня оставила браслет и вышла в коридор к телефону. Набрала затверженный номер. “Это мне, это мне!” — зазвенел в трубке напористый женский голос. “Люба, так невозможно, я работаю!” — послышался усталый баритон. “Ничего, Мака, ты же не Достоевский” — рассмеялась далекая женщина.

Дернула вниз рычаг, губы дрожали.

— Да уж, не Достоевский. Глаза твои пусть потухнут, пусть книги твои сожгут, в смертный час позовешь меня... — испуганно зажала ладонью рот. — Господи, да что со мной такое?

Вернулась в комнату, снова взяла браслет. Что с ними обоими сталось? Где синеглазый гимназист, пылко шептавший “ты ведьма, ты свела меня с ума”, водивший ее через шумный Купеческий сад в безлюдный Царский — целоваться? Ведьма. Киевская. С московскими чертовками не сравнится. Ненавистный город, сожравший Мишеньку. Он истребляет ее. Отторгает. Тошно и одиноко,  хоть в петлю лезь. Надо бежать, пока цела, пока жива. Слишком много вины, чтобы надеяться на счастье, но за покой она еще поборется.

Слезы луны

Автор: Vlada

Перед самым обедом в кабинет Игоря Леонидовича, начальника отдела снабжения, впорхнула секретарша Оленька.

 – Я подготовила все, что вы просили, – почти пропела она, и с робкой надеждой в голосе прошептала: – Могу я сегодня уйти после обеда, мне очень нужно к врачу...

Игорь Леонидович внимательно взглянул  на нее из-под очков.  Оленька покраснела.  На ней было обтягивающее голубое трикотажное платье, на груди поблескивала серебряная цепочка с подвеской в виде ведьмы, летящей на метле.

– Не возражаю, – кивнул начальник и усмехнулся. – Знаешь, тебе подходит эта вещица. Ты, случайно, не летаешь по ночам, как булгаковская Маргарита?

– Ой, скажете тоже! Это мне жених подарил, – кокетливо ответила секретарша и убежала, только ее и видели.

«Эх, молодежь, молодежь...» – снисходительно подумал Игорь Леонидович, и перед глазами у него встала подвеска. «Хм...Придумают же!» Сам он в разряд «библейских старцев»  перешел всего полгода назад, когда дочь Елена осчастливила их с женой внучкой Полиной. Вот они все на фотографии в рамочке на рабочем столе: Елена с мужем, сам Игорь Леонидович и супруга Маргарита Николаевна с Полинкой на руках. 

И тут его будто током ударило. Он вспомнил, какой завтра день – двадцать пять лет, как они с Маргаритой живут душа в душу. Серебряная свадьба... Накануне жена в очередной раз напомнила ему о том, что в этот день принято дарить серебряные украшения. А ей так хочется похвастаться перед родными и коллегами подарком мужа!

«Придется в обед выскочить в ближайший ювелирный», – с тоской подумал Игорь Леонидович. Он терпеть не мог ходить по магазинам. Если бы он только не отпустил секретаршу с работы, можно было бы поручить это дело ей! Но делать нечего, пришлось наскоро пообедать и вызвать служебную машину.