— Вы чудовище! — с места поднялся бледный как смерть министр здравоохранения, еще недавно – практикующий врач. — Вы приказываете хладнокровно убить миллион человек – наших сограждан!? Включая женщин и детей?! Я отказываюсь выполнять этот приказ!!!

— А вы видели, что там сейчас происходит?! — взгляд премьер-министра невыносимо полыхнул яростью и болью. — Я только что оттуда! Даже если мы выгребем до конца все наши резервы и оперативно доставим их к местам катастроф, мы не сможем даже помочь всем! Мы обязаны спасать тех, кого можно спасти!

— Я не могу…

В руке министра здравоохранения вдруг возник маленький пистолетик, метнувшийся к виску. Его успел выбить сосед – министр финансов. Плачущего врача вывели из зала под руки солдаты из охраны.

— Я видел, как двое врачей ушли из жизни вслед за своими пациентами, которым они оказались не в силах помочь, — сорванным голосом сказал Маклент, но его голос, казалось, заполнил весь объятый тишиной зал. — Я считаю это трусостью! Есть вещи пострашнее своей смерти, но наша задача – жить! Жить и выполнять свой долг! Наш коллега нуждается в отдыхе. Временно назначаю на должность министра здравоохранения… — длинная пауза. Премьер-министр поочередно смотрит на каждого из оставшихся. Несколько человек съеживаются и отводят взгляд. Слабаки или ненадежные – заменить – …себя! Вопросы есть?! Действуем!

Через несколько часов, когда наверху уже наступила ночь, премьер-министр Маклент, справившись с наиболее неотложными делами, нашел время встретиться в одном из небольших помещений бункера с высоким тонколицым седовласым человеком, примерно, своего возраста.

— Добрый вечер, Даррен, — Маклент пытался быть вежливым несмотря на чувство полнейшей опустошенности. — Я рад, что вы живы.

— Что там? — Даррен поднял на собеседника уставший взгляд. — Страшно?

— Ужасно. Во время войны я несколько раз навещал своих танкистов в ожоговом госпитале. Но это в сто, в тысячу раз хуже! Катастрофически не хватает ни медикаментов, ни врачей… Давайте лучше о деле, Даррен. Если я снова начну это вспоминать, я сойду с ума.

— Хорошо. Итак, для чего вы меня вызвали? Ранее вы не проявляли такого желания меня видеть. По крайней мере, без сопровождения парочки громил из контрразведки.

— Мы с вами не всегда ладили, — нехотя согласился премьер-министр. — Но я считаю, что в это время, когда все баргандцы…

— Челнер! — Даррен Даксель, многоопытный дипломат, бывший посол в Картагонаре и доверенное лицо двух низвергнутых императоров, мягко перебил Маклента. — Твое время дорого. Мы знакомы уже не один десяток лет. Скажи прямо – для чего я тебе сейчас нужен?

— Мне нужна твоя поддержка, — прямо сказал Маклент. — Твоя лично и всей старой гвардии.

— Я не уверен, что ты правильно выбрал собеседника, — мягко заметил Даррен Даксель. — Тебе надо бы поговорить на эту тему с лордом Кавалом. Или молодым лордом Федином. Я думаю, они бы отнеслись к этому предложению с несколько большим интересом.

— А не с кем больше разговаривать, — просто сказал Маклент. — Лорд Федин, как и вся верхушка Партии возрождения находился в момент катастрофы в императорской резиденции в Тогроде. Это точно. А лорд Кавал покончил с собой десять часов назад. Не нашел в себе силы пережить своего императора.

В лице Даррена Дакселя что-то дрогнуло. Боль на секунду пробила броню дипломатического этикета.

— Вы назвали свою хунту регентским советом, — наконец сказал он. — Однако регентство подразумевает и кандидатуру монарха. Кто же он?

— Вот в этом и есть все противоречие вашего монархизма, — невесело усмехнулся Маклент. — Вы все горячо отстаиваете свои принципы, но теряетесь, когда они вступают в соприкосновение с реальной личностью. Нет, принц Майрон не будет императором. Только через мой… Э-э-э… Вообще не будет.

— Допустим, — осторожно заметил Даррен Даксель. — Тогда каков же ваш вариант?

— Некоторое время назад я говорил на эту тему с Таркином, — начал Маклент.

— Он жив?! Отрадно слышать! И он снова продолжает свою деятельность?

— А он и не прекращал, — улыбнулся, словно оскалился Маклент. — Причем, оставаясь в Барганде. Так вот, у Таркина есть внучка…

— Причем тут его внучка?!

— О! Все дело как раз в том, что это не его внучка, а старого императора. Она дочь Тилли!

— Как так?! Она же умерла!

— Умерла дочка кухарки, а Таркин выдал ее за свою внучку, будто бы она была незаконной дочерью его сына.

— Весьма смелое заявление.

— Даррен, Таркин всю жизнь занимался информацией, а не дезинформацией! Девочку регулярно фотографировали с двухлетнего возраста, есть непрерывный ряд фотографий, показывающий, как она росла. Кроме того, у Таркина есть копии различных документов – свидетельства о рождении, отпечатков пальцев, взятых в младенчестве, медицинских карточек. Оригиналы есть в архивах. Они уцелели. Можно представить совершенно неопровержимые доказательства. И они будут истиной.

— Сколько ей сейчас лет?

— Двадцать пять. Получила блестящее образование и с юных лет активно привлекалась Таркином к своим штудиям. Красива. Умна. В конце концов, она – дочь Тилли, и этим все сказано!