Раньше ему несколько раз приходилось видеть подобные кадры, но это было всегда не больше, чем изображение на экране, наспех втиснутое между результатами спортивных состязаний и репортажем об открытии нового моста или завода. Сейчас он должен был увидеть все это воочию и не был уверен, что у него хватит на это сил…

Лайнер тем временем продолжал снижаться. Внизу появилась плотная пелена облаков, похожая на замерзшее море, и он с размаху нырнул в нее, утонув в серой мгле. По иллюминаторам потекли струйки воды.

Облака кончились только тогда, когда лайнер перешел на антигравы, над самой посадочной площадкой, казавшейся странно пустой и заброшенной. В Гомзи шел дождь с мокрым снегом, и группа встречающих в ярких парадных одеждах походила на стайку мокрых птиц посреди широкого поля.

— Одевайтесь, ваше высочество, — камердинер протянул Кэноэ теплую фуфайку из шелковистой шерсти таангурайского яка и парадный костюм.

Кэноэ мысленно содрогнулся. За три часа лайнер перенес его не только из одного полушария в другое, но и из лета в зиму, но в салоне было так тепло и уютно, и казалось, что в этой куче одежды он немедленно изойдет потом.

Застегивая золотой фибулой парадный голубой плащ, он вдруг почувствовал, что не должен одевать эту роскошную одежду. Он не имел права прибыть в город, где только что случилась беда, этаким раззолоченным фазаном, любопытствующей столичной штучкой. Не говоря уже о том, что в такой одежде трудно сделать лишний шаг, не то что ходить по развалинам…

— Фруамс, помогите снять плащ. Есть у меня что-нибудь более удобное?

Хорошо все-таки иметь понятливого камердинера. Не прошло и двух минут, и вот уже у него на плечах не нелепый в своей непрактичности парадный плащ, а мягкая и теплая короткая куртка из непромокаемой ткани. А на голове вместо расшитой золотом высокой круглой шапки – широкополая шляпа со скошенными назад полями, похожая на рыбацкую.

С неизменным Тенью Гига за спиной он вышел в тамбур, куда уже суетливо подкатывали парадный трап, но был остановлен вежливым шипением честедержателя Меркуукха.

— Ваш-ше высочество! Я бы советовал вам одеться так, как положено по протоколу. Ваше появление в таком виде нанесет урон чести Императорского Дома.

— Я прибыл не на прием, а в город, где не далее как сегодня погибли люди, — высокомерно отрезал Кэноэ. — Я полагаю, излишняя пышность в данном случае не уместна.

— Данные случаи не предусмотрены протоколом, ваше высочество, — старший честедержатель согнулся в поклоне, но продолжал смотреть прямо и твердо. — Я настойчиво советую вам соблюдать требования, иначе я буду вынужден доложить о вашем пренебрежении принятыми правилами.

Кэноэ на секунду заколебался. С надзорниками лучше не спорить. Он вспомнил, как три года назад они не с кем-нибудь, а с самим кронпринцем перебрали на каком-то приеме в Седьмой провинции и устроили представление. По возвращении Император отругал их как маленьких детей, а после этого их почти полгода не выпускали из Дворца. Но если он уступит сейчас даже в мелочи, сможет ли он настоять на своем, если речь пойдет о чем-то более серьезном? Как говорила как-то Кээрт, повиновение быстро входит в привычку.

И он, молча отстранив надзорника, сам распахнул дверцу, вздрогнув от хлынувшей внутрь волны холода. Сердце его снова рухнуло куда-то глубоко вниз и он, чтобы успокоиться, начал шепотом считать ступеньки трапа. Ступенек было восемнадцать.

— Мы счастливы приветствовать вас на нашей земле, ваше высочество, — мокрый губернатор провинции, крупный мужчина средних лет в насквозь пропитанном водой плаще, опустился перед ним на одно колено прямо в снежную кашу, уже успевшую покрыть ковровую дорожку.

— Эта земля покорна Императору, — сказал в ответ Кэноэ, положив губернатору руку на плечо.

Он некрепко знал этот ритуал, и поэтому старался сосредоточиться. За левым плечом он чувствовал дыхание надзорника и был уверен, что в случае затруднений получит подсказку, но тем более важно было не допустить никакой ошибки.

Он произнес еще одну положенную по протоколу фразу, поднял губернатора с колен, и они вместе обошли короткий строй встречающих. Почетного караула ему по протоколу не полагалось, и он был этому только рад. Ветер, гулявший по практически пустой посадочной площадке, не знал удержу и все время норовил сыпануть в лицо пригоршню мокрого снега пополам с дождем.

Завершив церемонию ритуальным преломлением лепешки, поданной на большом серебряном блюде, он с удовольствием дал препроводить себя в здание пассажирского терминала. Снег повалил еще сильнее, и он ускорил шаг, хотя знал, что по протоколу ему надлежит шествовать медленно и торжественно. Что же, еще один повод для неудовольствия у надзорника. Одним меньше, одним больше.

На пороге зала для делегаций его встречали маленький толстый человечек в костюме придворного (тот самый младший честедержатель Лмугэо) и миловидная девушка с микрофоном, сопровождаемая высоким парнем с камерой на плече.