Нить под его руками дрожала, шепот сообщения походил на сон:

"Если бы Гален хотел убить центаврианина, тот был бы уже мертв. Он обманул вас. Гален хотел заставить вас связаться со мной. Вот почему мы сейчас разговариваем. Не знаю как, но он использовал вас, чтобы найти меня.

Что ж, пусть приходит сюда, если посмеет. Я готов. Хотя, боюсь, вы не готовы к встрече с ним. Как только Гален узнает, где я, он покончит с вами. Быть может, он пока сохранит жизнь центаврианину, но я сильно сомневаюсь в том, что он сохранит ее вам".

Кокон тьмы развернулся, и Гален полетел вниз, сквозь уровни станции, в шахту, вернулся, наконец, в свое тело. Отпустил ниточку и окунулся в теплый поток своей булькающей крови. Галену очень сильно захотелось отдохнуть, никогда раньше он так не уставал. Но что-то заставило его подумать о Мордене – настало время, наконец, разделаться с ним. Эта мысль заставила Галена двигаться дальше.

Гален мысленно стер уравнение, и на него огромной тяжестью обрушился вес собственного тела: усталого, нуждающегося в чем-то, страстно желающего чего-то. Он жадно, со свистом, принялся втягивать в себя воздух.

Не обращая внимания на то, что его тело все еще дрожало, а грудь тяжело вздымалась и опускалась, Гален поднял плазменный пистолет, отвернулся и выстрелил в заслонку, закрывающую отдушину. Отдача отшвырнула его, и он сильно ударился о противоположную стену. Облако дыма заполнило шахту. Гален повернулся обратно. Отдушины и большого участка шахты как не бывало. Рука, сжимавшая пистолет, до сих пор тряслась, но Гален просунул ее в дыру, опустил оружие дулом вниз и открыл огонь по угловатым, неправильной формы пятнам статики. Он раз за разом жал на курок, рукой ощущая отдачу от бесшумных выстрелов.

Попадая в цель, плазменные заряды вспыхивали белым светом, и после первых трех попаданий, пелена, скрывающая Теней, начала бледнеть. Теперь в неверном свете вспышек, отмечавших попадания, можно было на мгновение увидеть смутные очертания невидимого в нормальных условиях врага: бешено молотящую воздух черную конечность, остроконечную голову, пронизывающие, пышущие раскаленной злобой, глаза. Еще выстрел, и эти глаза засияли ярко белым огнем, бурлящий свет залил каюту, поглотил самого Галена, поглотил все. Гален чувствовал его кожей: потерявший когерентность, разделенный на лучи, угасающий. Свечение бледнело, раздался дикий визг, прозвучавший так, будто источник звука находился одновременно и совсем рядом, и очень далеко от него. Потом свет потух. Одна из Теней была убита.

Гален сосредоточился на другой, и, спустя несколько секунд, она тоже превратилась в облако ослепительного, дико визжащего света, которое быстро потухло.

Теней не стало: не осталось ни тел, ни пятен статики, никаких признаков того, что они были здесь. Только Морден кричал. Гален визуализировал уравнение движения, послал платформу к дыре, спикировал вниз и оказался лицом к лицу с Морденом. В руке Гален сжимал оружие.

Морден замолчал, сгорбился, его лицо исказилось от боли. Рука агента Теней потянулась к камню на цепочке, висевшему на шее, сжала его.

– Давай, – произнес он. – Убей меня. Ты за этим пришел сюда, не так ли? Гален заставил себя сохранять спокойствие, его лицо пылало – раскаленная

энергия бурлила внутри него. Он заставлял себя концентрироваться на единственной мысли: надо дать Мордену шанс доказать, что он был безвольным рабом Теней. Если Морден не сможет этого сделать, то он умрет.

– Анна, до того как ты попала к нам, – сказал Джастин, – до того, как мы разбудили спавший в тебе потенциал, ты жила, как обычный человек. У тебя был муж, его звали Джон Шеридан. Он стал очень важной фигурой в этой войне.

Джастин замолчал, ожидая, пока двое техников поднимут тело убитого дракха на скользящий над полом стол и вынесут его из комнаты. Потом в комнате остались лишь сама Анна, Джастин, Элизар, и стоявшие позади них освободители: черная кожа их тел мерцала, глаза, расположенные в несколько рядов, сияли.

Анна взяла еще кусочек еды с подноса. Чего бы освободители ни хотели от нее, она все сделает для них, ведь они были мудрейшими из всех разумных существ. На краткое время она позабыла об этом, вероятно, из-за сильного беспокойства, вызванного потерей машины. Но теперь она понимала. Они усовершенствуют ее.

Джастин снова повернулся к ней:

– Джона сбили с толку. Он сражается с нами. Он не понимает Первых принципов. Не понимает того, что хаос превосходит порядок. За прошедший год он лично уничтожил трех твоих сестер.

– Как человек может быть настолько могущественным?

– Дела обстоят даже хуже. Это он убедил ворлонцев напасть на нас несколько месяцев назад. Уверен, ты знаешь, что в той битве мы потерпели страшное поражение. Мы понесли большие потери.

Джон Шеридан был для них самой страшной угрозой – после ворлонцев. Она этого не понимала. По его милости погибло столько ее сестер.

– Я не остановлюсь, пока не уничтожу его.

Джастин поднял руку: