— Слушай, Ричард, а давай кости разомнем. Что-то мне захотелось мечом помахать в учебных целях.

— Разве сейчас время? — удивился сэр Ричард.

— Время, — уверенно заявил Робин.

Они вытащили мечи и стали рубиться. Вскоре барон выронил меч, и никто не понял, как и отчего это произошло.

— Случайность, — заявил барон.

Подобрал меч и стал рубиться дальше. Но ненадолго — меч снова выпал из его руки, и на этот раз все увидели, что выпал он не сам по себе, а был выбит молниеносным и почти что неразличимым ударом Робина.

— Хуясе его благородие залупил, — прокомментировал какой-то кнехт.

— Сдается мне, это благоприятное знамение, — прокомментировал барон, подбирая меч. — Очень благоприятное. Не припомню ничего подобного со времен святого… как его звали-то…

— Да похуй, — сказал Робин и засунул меч в ножны. — Приколись, брат, с нами бог!

Надо сказать, что Мелвин испытывал в последнем вопросе серьезные сомнения, но высказывать их вслух счел нецелесообразным и просто подтвердил:

— Воистину с нами бог!

Тоже вытащил меч и стал им размахивать, пытаясь определить, снизошло ли божье благословение только на Робина или на Мелвина тоже. Оказалось, что только на Робина.

— Не печалься, брат, — сказал ему Робин. — Сдается мне, через полчаса господь наделит силой и тебя.

— Дай-то бог, — пробормотал Мелвин.

Ему стало страшно. Если вдуматься, удивительно, что раньше страшно не было, только теперь проняло, пугаться-то давно уже пора. Что, если внезапно проснувшиеся таланты двух братьев имеют не божественную природу, а противоположную? Все сходится! Наслал князь тьмы суккуба прельстительного, да и прельстил две невинные души. И передалась братьям несвятая благодать, подобно трипперу, и пиздец пришел их бессмертным душам. Впрочем, эта версия пока ничем не подтверждается, и потому падать духом преждевременно. Господи, прошу тебя, сделай так, чтобы не дьявольское наущение это было, а твое, божественное! Ты же всемогущ, господи, чего тебе стоит прошлое незначительно подправить, причинно-следственные связи с одного источника перебросить на другой? А закон причинности тебе, господи, похуй, ибо всемогущ ты и всесилен, верую в сей постулат всей душой своей многогрешной, и не усомнюсь ни на мгновение ни в коем разе!

Они ступили на тайную тропу и пошли вперед, во тьму и неизвестность, положившись на божье провидение. Жечь факелы Мелвин запретил, ибо зажигать их пришлось бы не менее пяти, а столько огней, вытянувшихся в цепочку и движущихся к краю болота, трудно списать на шалости русалок и кикимор. Любой дурак поймет, что братья Локлиры уебывают из окружения.

Мелвин разбил бойцов на десятки и приказал каждому бойцу держаться за пояс впереди идущего, а идущему первым в десятке — ощупывать путь посохом. Благо волшебная тропа, поднятая неведомым колдовством, была идеально ровна, девственно чиста и ничуть не заляпана глиной. Идти по такой тропе — одно удовольствие. Хотя в темноте — все равно стремно.

— Слепцы ведут слепых, — пробурчал себе под нос Робин. — Чего они так посохами грохочут? Услышат ведь…

— Не услышат, — возразил Мелвин. — Пока до конца добредем, просветлеет, можно будет не грохотать.

— Зато туман поднимется, — сказал Робин. — Вдоль воды на рассвете туман завсегда ползет.

— Вот блядство, — констатировал Мелвин. — Значит, придется нам с тобой пойти в разведку. Ребята остановятся за пределами слышимости, а мы пойдем вперед и проверим, что здесь как. А еще лучше не мы, а только я.

— Почему это? — спросил Робин.

— Славы больше, — честно ответил Мелвин.

— Да иди ты на хуй! — воскликнул Робин.

— Не ори, — строго сказал Мелвин. — Не дай бог, услышат.

— Не услышат, — тихо сказал Робин. — Брат, почему ты? Ты наследник сэра Кларка, законный ярл Локлир, тебя беречь надо.

— Ярл, которого надо беречь — не ярл, а конская залупа, — гордо и величественно произнес Мелвин.

— Это его высочество верно отметил, — донесся сзади голос Эйри.

— Тише, — сказал ему Робин. — Ой, а это что за херня?

— Всем стоять! — сказал Мелвин, чуть повысив голос.

И стал разглядывать херню, почти невидимую под нарождающимся туманом. Херня заключалась в следующем. Край волшебной дорожки, по которой они шли, был… гм… погрызен. Пиздец как погрызен, честно говоря.

— Пресвятая богородица, пронеси и помилуй, — прошептал Мелвин.

— Что такое? — удивился Робин.

— Тише, — сказал Мелвин. — Не дай бог, снова накличешь. Ты прикинь, какие у него зубы.

— У кого? — не понял Робин.

— Ну, у той хуйни, которая эту хуйню грызла, — попытался объяснить Мелвин.

Несмотря на то, что старшего брата одолело временное косноязычие, младший брат понял его сразу.

— Ох, ну ни хуя ж себе, — сказал Робин. — Я-то попервоначалу подумал, это топором…

— Да ты охуел, — сказал ему Мелвин. — Каким на хуй топором? Где ты видел болотного демона с топором?

— Да я болотного демона и без топора не видел, — пробурчал Робин.

Он старался отвечать напористо и с достоинством, как настоящий рыцарь, но по его интонации было ясно, что он и сам уже понял, что проиграл словесный спор. Мелвин решил не доводить победу до конца, не обижать брата.