Странный сюжет, первый, в котором нет любви.

Он кричал, а она наслаждалась его страстью, которую считала всего лишь паникой и легкими нажимами обводила рот косметическим карандашом, шлифуя губы. Потом холодно сказала, глядя прямо в глаза, что она не имеет ничего против реставрации этого милого уголка, но, что если правда сможет напрочь помешать благородному делу, тем хуже для такого вот общества, где нет прав у истины. А раз так — значит «так ему и надо», пусть сгнивает до корня, раз оно не способно переварить правды, раз питается ложью. Потом добавила, что Пушкин для многих хорошая кормушка, но ее цинизм лежит в другой сфере, и не ее вина, что писать о живых — риск, что только мертвец может обеспечить. И наконец, заключила: раз это хваленое отечество не дает ей того минимума, который положен рангу великой державы, раз жить приходится недостойно, то она считает себя свободной от всяких обязательств.

«Ах ты, фря, — взорвался Молокоедов, — сука рваная!»

Красавица спокойно влепила ему пощечину и уехала на алом автомобильчике.

В этот день Авангард на работу не вышел, а к вечеру безобразно напился в одиночестве, в пустой сторожке у боковых воротец, а напившись, пошел в парк, где принялся искать «точку красоты», и нашел ее. Давно у Авангарда был этот бзик найти ту точку, которая, по его мысли, была невидимым центром парка, истоком его красоты, первобуквой и первоатомом. Тайно и упрямо он верил в ее существование. Иначе трудно было понять, почему, например, ни на одной из берез нет уродливых наплывов чаги, почему никакой червь не точит широкие листья кленов и остролистые купы вейчелы, почему вообще нет плесени, мха, плюща и лишайника на стволах парковой коллонады. Откуда идет этот светлый чад благодати? Отчего ни один бесовский прыщик не проклюнулся на зеленом лице Аннибала? Должна быть какая-то радиация прекрасного, рассуждал он.

И в этот несчастный день Авангард Молокоедов нашел тайный источник. Но где, он тут же забыл.

Или ему все померещилось спьяну?