собственной персоной («Геркулес и вампиры»).

«Дракула» Тода Браунинга (1931), которым открывался ряд фильмов, посвященных этому персонажу, ставшему у Белы Лугоши особенно тревожащим и извращенным, был, несомненно, наиболее близким к исторической действительности. Но это был уникальный фильм, и кадры его остаются одними из лучших в этом жанре.

Все кинематографисты, впоследствии пытавшиеся эксплуатировать успех Браунинга, вынуждены были, под страхом плагиата, давать Дракуле сына (граф Алюкар), дочь, любовниц, жертвы и кошмары. Так мы попадаем в порочный круг, внутри которого бьется кинематограф ужасов. Или режиссер старается вырваться из тисков условности фольклора, сочиняя свой собственный мир сновидений и чувственных образов. Или же он строго придерживается легенды, приводящей в восторг кинолюбителей, и услаждает читателей комиксов и «Famous monsters». В том и другом случае он становится мишенью для критики эстетов или всех тех, кто держится за отжившую, но живучую традицию. Эта живучесть и представляет собой главную черту вампиризма, у которого, как у всякой легенды, нелегкая жизнь.