8(1) Произнося перед сенатом речь, в которой он восхвалял суровость и жестокость Суллы, Мария и Августа как более надежный способ правления и порицал милостливость Помпея и Цезаря, принесшую гибель им самим, Север привел и некоторые доводы в защиту Коммода,(2) сделав выговор сенаторам за то, что они несправедливо обесчестили этого правителя, хотя сами в большинстве своем вели еще худший образ жизни. «Если Коммод, — говорил он, — и давал повод для негодования тем, что собственноручно убивал диких зверей, то ведь и один из вас, старый консуляр, вчера и позавчера в Остии забавлялся с блудницей, изображавшей самку леопарда.(3) Однако, о боги, он же участвовал в гладиаторских боях! А из вас разве никто не участвует? Зачем же тогда и для чего некоторые купили его щиты и те самые золотые шлемы?» Зачитав эту речь, он приказал освободить тридцать пять человек, обвиненных в том, что они держали сторону Альбина,(4) и впоследствии относился к ним так, как будто против них и не было никаких обвинений (а это были не последние люди в сенате), однако посредством сенатского голосования отправил на смерть двадцать девять других, среди которых, разумеется, был и Сульпициан, тесть Пертинакса.

(5) Все притворялись, будто держали сторону Севера, но выдавали себя, как только приходили неожиданные известия, не будучи в силах скрывать то, что таили в душе. Когда их ушей внезапно достигал какой-то слух, они реагировали неосторожно, и этим, а также выражением лица и поведением буквально все показывали свое истинное настроение. Некоторые же выдавали себя еще более явно, слишком усердствуя в притворстве.

LXXIV 9(5) Север взялся за тех, кто подлежал наказанию... использовать против них в качестве доносчика Эруция Клара, чтобы, с одной стороны, испортить репутацию этого человека, а с другой — сделать обвинительные свидетельства более заслуживающими доверия в глазах общества ввиду знатности и славы обвинителя. Ему самому он пообещал сохранить жизнь и безопасность.

(6) Когда же тот предпочел умереть, но не заниматься таким доносительством, Север обратился к Юлиану и уговорил взяться за дело его. За это он предоставил ему свободу, по крайней мере в том смысле, что не подверг его казни или бесчестию. Ведь его утверждения он самым тщательным образом сверял с показаниями, полученными под пыткой, ни во что не ставя положение, которое тогда занимал этот человек.

LXXV 5(4) Ввиду того, что обитатели Каледонии не придерживались своих обещаний и готовились выступить на защиту меатов, а также из-за того, что Север в это время был занят войной в соседней стране, Люп был вынужден купить у меатов мир за большие деньги. Он захватил всего нескольких пленников.

9(1) После этого Север выступил против парфян. Дело в том, что, пока он был занят гражданскими войнами, они, пользуясь безнаказанностью, захватили Месопотамию, выступив в поход с огромными силами, и чуть было не взяли Нисибию. Этот город они тоже заняли бы, если бы его не спас Лет, который выдержал там осаду.(2) Благодаря этому он умножил свою славу, будучи и без того замечательным человеком и в частной, и в общественной жизни, и в дни войны, и во времена мира. Когда Север прибыл в упомянутую Нисибию, он застал там гигантского кабана, который атаковал и убил всадника, пытавшегося свалить его, полагаясь на собственную силу. Этого кабана с немалым трудом захватил и прикончил большой отряд воинов, причем в его поимке приняли участие тридцать человек.

Тушу его доставили Северу.(3) Поскольку парфяне не стали дожидаться Севера и отправились восвояси (а предводителем у них был Вологез, брат которого сопровождал Севера), то император, построив суда на Евфрате, стал продвигаться вдоль реки по суше и по воде. Благодаря тому что построенные корабли были чрезвычайно быстроходными и хорошо снаряженными (а лес вдоль Евфрата и окрестная местность предоставили Северу запас древесины в полном изобилии), он быстро взял Селевкию и Вавилон, оставленные противником.(4) Захватив вслед за тем Ктесифон, Север позволил воинам разграбить его целиком и перебил множество людей, а живыми взял в плен около ста тысяч человек. Впрочем, он не стал ни преследовать Вологеза, ни даже удерживать Ктесифон, но ушел оттуда, словно единственной целью его похода было разграбление этого города. Такое решение объяснялось отчасти незнанием местности, отчасти недостатком припасов.(5) Возвращался он другим путем, поскольку древесина и фураж для скота, обнаруженные на прежней дороге, были израсходованы полностью. Из его воинов одни шли пешком вверх по течению Тигра, а другие плыли на судах.