– Вспомни Билла и Хилари, дорогой! – вмешалась его мать. – Подумай о том, чего они достигли, – и это потому, что они были и остались вместе. Подумай о том, чего ты сможешь добиться, когда рядом с тобой будет Полин.

Все это время Джеймс не переставал думать о Мэгги. Как-то она там одна?

– И я так скучаю по тебе! – решила сменить тактику его мать. Джеймс закатил глаза. Его мать прибегала к слезам только тогда, когда не могла получить желаемого. Ее слезы иногда срабатывали, даже в случае с отцом. – Ты мой единственный ребенок. Я надеюсь дожить до своих внуков… – Она всхлипнула.

Да, его мать умела играть на чувстве вины. И ведь это работало! В последний раз, когда его мать принялась так же манипулировать им, он согласился, что жениться на Полин – не совсем плохая мысль. Но на этот раз он не позволит ей поймать себя!

– Ну как, все на сегодня? Мне завтра утром вылетать.

– Джеймс, пожалуйста! – Слезы исчезли так же быстро, как появились. Джулия сердито уставилась на него. – Я не знаю, что ты собираешься доказать, работая в той дыре, но мне кажется – уже достаточно. Это плохо сказывается на твоей карьере. Твое место здесь, рядом с семьей, которая тебя любит.

Джеймс молча повернулся, но тут отец схватил его за руку:

– Твоя мать права. Уже достаточно! Пора вернуться. Я уже обсудил это с Леноном. В конце месяца тебя отзовут обратно.

– Ты что?! – задохнулся Джеймс.

Глаза отца сверкнули.

– На этот раз тебе не удастся обыграть Мэйнарда. Да и к тому же кто хочет засадить старого судью? Никто, кроме тебя! Лучше позволить этому делу заглохнуть, чем получить публичное унижение от проигрыша. Разумеется, тебя ждет повышение. Я это уже тоже обсудил.

Джеймс резко выдохнул.

Ленон отзовет его обратно в округ Колумбия? А что же тогда значила сегодняшняя встреча в его офисе? И судья Мэйнард останется безнаказанным? А как же Мэгги? Что будет с ней?

Его мать продолжала сверкать глазами. Джеймс даже не мог вспомнить, когда в последний раз его родители были так единодушны. Неожиданно он понял, что это будет значить, – ему больше никогда не увидеть Мэгги. Более того, возвращение в Вашингтон будет означать и другое поражение. Ему придется принять правила игры, принятые в этом обществе. А если это произойдет, то сколько времени пройдет, прежде чем он станет похожим на своего отца – человека без твердых моральных устоев?

Нет, этому не бывать!

– Вот что я вам скажу, – низким голосом заговорил Джеймс. – Я ваш сын, а не пешка. У меня есть работа, у меня есть своя жизнь. Я не собираюсь возвращаться домой и жить по вашей указке. И женюсь я на той девушке, которую выберу сам, а не на вашей избраннице. И если я решу стать президентом, это будет мое решение, а не ваше. И можете быть уверены – я не позволю, чтобы мои дети росли рядом с вами!

Его мать резко выдохнула:

– Мы откажемся от тебя! Лишим наследства! У тебя ничего не будет. Ты станешь никем.

– В жизни есть вещи, которые хуже бедности. – Кажется, о чем-то подобном ему уже говорила Мэгги.

Его мать заблуждается. Деньги не делают человека сильнее. Власть, к которой его толкают родители, основана на страхе и зависти. Такая власть временная, и она ничего не изменит к лучшему. Благодаря Мэгги он, кажется, начинает постигать другую истину. Настоящая сила – в любви. Настоящая сила заключается не в том, чтобы сломить, а чтобы отдать. Настоящая сила – в свободе выбора.

Не попрощавшись, Джеймс открыл дверь и вышел. Его отец пророкотал ему вслед что-то требовательное и угрожающее, но Джеймс не стал останавливаться. В эту минуту его волновала только Мэгги.

* * *

Возле бара Мэгги не было. В зале, кажется, тоже. Конечно, она могла быть в туалете, но Джеймс в этом сомневался. Он вышел на улицу. Облегчение нахлынуло на него, когда он увидел Мэгги возле фонтана. Облегчение и усталость…

Как же он устал! Устал играть в игры, которые здесь были частью повседневной жизни. Ему хотелось домой. Но его дом не тут. А где же? Перед мысленным взором Джеймса предстали широкие равнины Южной Дакоты. Да, он многое отдал бы, чтобы оказаться там! Там, где у людей нет никаких тайных умыслов. Там, где Мэгги могла бы быть самой собой, а не какой-то фиктивной версией себя.

Взгляд Мэгги был устремлен куда-то вдаль, словно она уже была дома, вдали отсюда. Или ее обидела Полин? Нет, наверное, она просто устала, как и он. Все-таки день выдался тяжелым.

– Давай уйдем, Мэгги. – Джеймс положил руку ей на талию, и Мэгги позволила ему это сделать.

В молчании они дошли до такси. Мэгги села на заднее сиденье и отвернулась к окну. Он ее понимал. Встреча с его родителями кого хочешь выбьет из колеи…

Джеймс вспомнил слова отца и молча выругался. Если делу Мэйнарда дадут заглохнуть, старый негодяй останется на свободе. По отношению к Мэгги и к другим это будет величайшей несправедливостью, особенно после того, как он, Джеймс Карлсон, подал ей надежду – Мэйнард не уйдет безнаказанным. Оставалась надежда на Желтое Крыло. Вряд ли Томас смирится с таким положением дел.