Был ли это Рамон, который, как утверждала медсестра, четыре дня провел у ее постели? Она нахмурилась, посмотрела на свою ночную рубашку и сообразила, что кто-то раздел ее. Лорен покраснела. Скорее всего, это был Рамон.

Она выпила две чашки чаю и управилась с половиной булочки. Затем пошла в ванную комнату. Вид собственного отражения в зеркале привел Лорен в шок. Конечно, с ввалившимися щеками и худобой ничего не поделаешь, но, по крайней мере, она может помыться. Лорен скинула ночную рубашку и встала под душ. От теплых струй воды и лимонного аромата шампуня приятная нега разлилась по ее телу.

– Какого черта ты здесь делаешь? – услышала она хриплый голос Рамона.

Он внезапно открыл дверь душевой кабины и уставился на нее. Лорен зарделась, сообразив, что не сможет дотянуться до полотенца и закутаться в него.

– Тот же вопрос я могу задать тебе, – парировала она, пытаясь прикрыть руками интимные места.

– Немного поздновато для скромности, – мрачно проговорил Рамон, – особенно после того, как я несколько ночей протирал тебя влажной губкой, сбивая температуру. Впрочем, сейчас твои щеки чуть менее бледны. – Он протянул ей полотенце и продолжил: – Я пришел проверить, легла ли ты в постель. Но ты настолько глупа, что пытаешься принять ванну без чьей-либо помощи.

– Я не глупа, – отрезала Лорен. – Я чувствую себя лучше и не нуждаюсь в помощи.

Она рухнула бы на пол, если бы Рамон не подхватил ее.

– Конечно, помощь тебе не нужна, – усмехнулся он, подхватывая женщину на руки и направляясь в ее комнату. – Но пойми, твое маниакальное стремление к независимости наносит вред не только тебе, но и нашему сыну.

– Я никогда не делала ничего, что могло бы повредить Матео, – заявила Лорен. – Детские ясли, которые он посещает, самые лучшие. Воспитательницы обожают малыша, и он там совершенно счастлив. Это я страдаю оттого, что мне приходится каждое утро оставлять его там.

Рамон выдвинул ящик комода и достал оттуда шелковую ночную рубашку, тонкую, как паутинка, персикового цвета.

– Когда мы уезжали из Лондона, я нес тебя к машине на руках и не захватил твою одежду, – объяснил он. – Я заказал новые вещи для Матео и кое-что для тебя. Когда поправишься, сможешь купить все, что тебе нужно.

– В этом нет необходимости, – отказалась Лорен. – Мэтти и я не задержимся здесь. Ты не можешь нас заставить.

Она заплакала, а на лицо Рамона легла тень недовольства.

– Я собираюсь поступить так, как лучше для моего сына, – процедил он сквозь зубы. – Почему ты хочешь забрать его из родного дома и разлучить не только со мной, но и с бабушкой и многочисленными родственниками, которые успели полюбить его?

– Его дом в Англии, – возразила Лорен.

– Но, к сожалению, большую часть жизни он проводит вне дома.

Рамон подошел к окну, а Лорен поторопилась натянуть дрожащими руками ночную рубашку. Затем она взяла фен и начала сушить волосы. Рамон неожиданно подошел к ней, взял фен и принялся поглаживать пальцами ее волосы, одновременно подсушивая их. Процедура была успокаивающая и до того интимная, что Лорен боролась с соблазном закрыть глаза и прислониться к нему.

– Мы обязательно должны воевать друг с другом? – взмолилась она. – Мы же оба стараемся, чтобы Мэтти было хорошо. Давай придем к дружескому соглашению о том, как заботиться о нем.

– Это возможно, раз уж мы оба думаем, прежде всего, об интересах Матео. – Рамон подхватил ее на руки и отнес в постель. – Тебе необходим отдых. Ты была очень больна, и понадобится еще несколько дней, прежде чем силы окончательно вернутся к тебе.

– Я хочу видеть Мэтти, – запротестовала Лорен. – Кто сейчас с ним?

– Моя мать гуляет с малышом в саду. – Рамон взглянул на часы. – Если все пойдет по расписанию, скоро он заснет, а мама будет присматривать за ним. Она очарована своим новым внуком, – добавил он сухо.

– Я скучаю по нему, – всхлипнула Лорен.

– Он тоже по тебе соскучился. Нам приходилось укладывать его рядом с тобой. Только тогда он засыпал, и я относил его в кроватку.

Челюсти Рамона сжались. Тесную связь между матерью и сыном невозможно было отрицать, но Матео нуждался также и в отце. В голове Рамона зрело единственно правильное решение, которое позволит его сыну иметь и отца, и мать.

– Я принесу Матео к тебе, когда он проснется. – Он сделал паузу и внимательно оглядел Лорен.

Контуры ее грудей и соски чуть просматривались под тончайшей тканью ночной рубашки. Пока у Лорен была высокая температура, Рамону приходилось раздевать ее и протирать губкой обнаженное тело несколько раз в день. Рамон держал свое либидо под контролем. Но сейчас Лорен не спала, и ему захотелось присоединиться к ней в постели, сорвать шелк и взять в рот соблазнительные соски. «Почему я до сих пор нестерпимо хочу ее, несмотря на то что она почти на год лишила меня сына?» – спрашивал он себя.