У Каролека совсем голова поехала. С помощью главного, совсем уже не соображая, что делает, приладил на себе подушку, повязался платком и достал из кармана очки.

— Ничего не вижу! — ахнул он. — Что ты привез, все расплывается!

— Других не было. Да идите вы ко всем чертям! Я сторожу на площади!

Каролек больше не сопротивлялся. Схватил ключ, отмычки и помчался на улицу вслед за Лесем. Оба нервной рысцой обежали ратушу с тыла. Лесь встал у назначенного окна, а Каролек потрусил дальше, к входу.

В этот момент вспыхнул, взлетел фейерверк.

Председатель в своем кабинете поперхнулся рябиновкой. И хотя в душе воцарился благостный покой, а в голове немного стучало, распорядитель праздника, однако, сообразил: ему надлежит быть не здесь, за приятным рабочим столом, а там. среди приглашенных и чествуемых мужей. Минуты отдохновения пролетели слишком быстро. Потрясенный собственным скандальным поведением, он сорвался, оставив бутылку, раскрытый стол, раскрытую дверь в кабинет, и, судорожно прокашливаясь, помчался вниз. На пороге ратуши остановился, вдохнул свежего воздуху, закрыл глаза и постоял чуть-чуть, дабы прочистить горло и унять внезапную муть в голове.

Крадущийся у стены Каролек, замирая и трепеща, добрался до двери и выловил нужный ключ из кучи всяких железных приспособлений. Уже собирался подняться по лестнице, когда услышал покашливание и окаменел. Сердце застыло, в голове засвербила спасительная мысль: надо немедленно превращаться в уборщицу. Он быстро вытащил из кармана очки, нацепил на нос, благодаря чему перестал видеть совершенно. Так и застрял на месте, ошарашенный и лишенный всякой творческой инициативы.

Ракетницы снова бабахнули. Председатель раскрыл сомкнутые веки, и пред очами его в пурпурном свете огней фейерверка предстал горбатый Каролек в платке на голове, в очках и на девятом месяце беременности.

Каролек по-прежнему ничего не видел, кроме красноватого мерцания, где качалась какая-то размытая фигура, которая вроде бы застонала. Каролек не знал, что делать, посему неподвижно пребывал в той же позиции.

Председатель, сознавая, что несколько злоупотребил успокоительным средством, снова застонал, снова закрыл глаза и затряс головой, надеясь спугнуть дикую галлюцинацию. Потом горестно закрыл руками лицо.

Свидетелем страшной для обеих сторон сцены был главный инженер. Одиночество пошло на пользу его мозгам. Когда в красном свете увидел на пороге ратуши председателя, а напротив — невероятного Каролека, он начал что-то припоминать о различии полов и ему стало не по себе. Только теперь он понял незаменимость Барбары. Мужественно, однако, взял себя в руки и вклинился в происходящее.

Пурпурный отсвет погас, и темень стала еще темнее. Председатель, убрав ладони с лица, осторожно глянул. Его робкая надежда таки оправдалась: на месте окаянной нечисти в темноте стоял обычный человек.

Главный инженер решительно взял под руку хозяина города.

— Будьте добры, помогите дойти до фейерверка, — в тоне его прозвучала отчаянная решимость. — Буду весьма признателен, если вы меня проводите.

Намерения председателя целиком совпадали с просьбой незнакомца, которого, показалось, он где-то видел. В беспокойстве, не стоит ли перед ним один из покинутых государственных мужей, он поспешил служить проводником, не подозревая, разумеется, что главный решил в случае чего увести его на место торжеств силой.

Каролек, услышав голос главного, малость опомнился.

Два расплывшихся пятна в зареве фейерверка исчезли из поля зрения его вооруженных очками глаз. Дверь в ратушу стояла открытой. Каролек споткнулся на лестнице и стремительно влетел в дверь.

Председателев кабинет тоже был открыт. В окно падал свет — на этот раз зеленый, отмычка прекрасно подошла к замку в шкафу, а печати сами лезли в руки из открытого стола.

Через пару минут Лесь с бьющимся сердцем и свернутой копией плана переулками мчался к машине главного инженера, а Каролек перед дверью ратуши колебался, закрыть ли дверь или оставить как есть. Очки он снова водрузил на нос и, ничего не видя, пошатывался с ключом в руке.

Так его и застали Барбара и Януш, которым только что удалось вырваться из когтей инструктора и поклонников. При виде фигуры на лестнице ратуши остановились, наглухо ошеломленные.

— Господи, уборщица!.. — перепугался Януш.

— Спаси и сохрани, это же Кароль!.. — прошептала изумленная Барбара.

Януш вгляделся и с некоторым усилием поверил собственным глазам.

— Вы все тут окончательно опупели?

При виде чудесного превращения Кароля в уборщицу у него помутилось в голове.

— Пылищи страсть, утром не успею, — гнусавым фальцетом пропел Каролек. Потом как-то неловко повернулся, споткнулся и слетел с лестницы. Очки упали.

— Пыль вытираю… — попробовал дискантом, вдруг узнал друзей и заговорил нормально: — А, это вы. Я думал, люди…

Барбара перевела дыхание.

— Господи, кому в голову пришло тебя нарядить уборщицей?!

— Кабы Лесь, я не удивился бы, — добавил все еще ошеломленный Януш.

— Не знаю, — занервничал снова Каролек, вставая с земли. — Само собой как-то получилось.