— Я сказала тебе — молчи! Соседи услышат! Тут как в деревне, полно старых любопытных сук, везде сующих свой нос.

Я достаю ключи и открываю общую дверь. Запах пыли и лука не улучшает мне настроение. Терпеть не могу общий коридор, но ничего не поделаешь, коммуналка есть коммуналка, а потому я быстренько открываю дверь в свою квартиру и впихиваю парня в темноту, полную храпа и вони. Значит, Сашка уже дома и дрыхнет пьяный. Это хорошо.

— Кто здесь?

— Сашка, мой сосед. Хронический алкаш, но он уже нализался до свинячьего визга и спит. Давай сюда.

Я открываю железную дверь в свою комнату и укладываю отяжелевшее тело на пол. Пусть полежит, в доме тепло. Я включаю свет, закрываю жалюзи, для верности задергиваю шторы и обессиленно падаю в кресло. Ноги и руки дрожат, хочется пить, а на полу лежит незнакомый грязный мужик без лица и смотрит на меня сквозь щелочки распухших век, как собака на хозяина. Ну ладно, отдохну потом.

Я снимаю плащ и туфли, наклоняюсь к гостю. Здорово ему досталось — гематомы, ожоги, кровь...

— Потерпи немного, я вызову доктора.

— Не надо, это...

— Молчи, не то получишь еще. Недоставало только, чтоб ты тут доской накрылся. Что я буду делать с трупом? Собак я не держу...

— А при чем тут собаки?

— Если бы держала собак, проблема утилизации трупа не стояла бы столь остро. Я просто сэкономила бы на собачьих кормах.

— Я не...

— Молчи, — я набираю номер. — Вадик, ты дома? Немедленно езжай ко мне. Захвати йод и бинты.

Я кладу трубку и наклоняюсь к раненому. Надо его как-то раздеть, но можно ли его кантовать? Хотя я тянула его, он даже шел, но это мог быть просто шок... Ладно.

— Что вы делаете?!

— Собираюсь тебя изнасиловать.

Я снимаю с него пиджак и расстегиваю брюки, он пытается как-то пресечь мои действия, но силы неравные — по крайней мере в данный момент.

— Боже, какое целомудрие! Не бойся, больно не будет. Расслабься, — ухмыляюсь я.

— Вы издеваетесь?

— Именно. Издеваюсь. Потому что это ты лежишь на моем полу, а не я на твоем. Закон джунглей — право на территорию, слыхал о таком?

Он молчит, и я стягиваю с него брюки. От рубашки остались одни лохмотья, а потому я с чистой совестью просто срезаю ее, отрывая прикипевшие к ранам куски ткани. Начинает течь кровь. Кто-то очень постарался, потом его одели и запихнули в машину.

— Тебя надо вымыть. Помоги мне, я сама не дотащу тебя до ванной.

Но его силы, похоже, иссякли, а потому я развожу в ведре раствор марганцовки и мою его. Он молодой, крепкого телосложения. Я осторожно смываю кровь с многочисленных порезов и ожогов, покрывающих его тело, на запястьях кровоточат следы от наручников. Холодная злоба поднимается во мне. Чтобы такое сотворить, надо быть последним ублюдком. Правда, их с каждым годом становится все больше.

Я смываю кровь с распухшего лица. Что ж, дружок, все это, к сожалению, не пошло на пользу твоей внешности. Не знаю, каким ты был, но теперь, наверное, станешь хуже.

В прихожей слышен звонок. Это Рыжий, очень вовремя.

— Ты меня напугала до икоты. Не называй меня по имени, тогда я начинаю думать, что ты при смерти. Летел низко над землей, нарушая все правила дорожного движения. — Рыжий осуждающе смотрит на меня. — А ты похожа на Лиззи Борден¹, которая пару часов подряд орудовала топором. Только погляди на себя: вся в крови, вспотела, запыхалась... А это еще что?! — он кивнул на тело на полу.

— Не знаю, — я плотно прикрываю дверь. — Но ты осмотри его, что с ним произошло?

— Ну, что с ним, видно даже невооруженным глазом. За что ты его так?

— Очень смешно.

— А то. — Рыжий улыбается. — Давай перенесем его на диван. Хорошо, что ты этого типа помыла, теперь прибери, а то похоже на пыточную.

— Ты прав.

Я тщательно смываю следы крови, снимаю свою одежду и вместе с тряпьем раненого бросаю все на пол ванной около стиральной машинки. Рыжий тем временем уже закончил осмотр.

— Ну что?

— Предварительный осмотр не выявил никаких серьезных повреждений. Сломаны два ребра, неглубокие резаные раны по всему телу, сотрясение мозга, незначительные ожоги и обширные гематомы. Сломан нос, и еще небольшой шок. Ничего такого, с чем бы мы не справились. Правда, неплохо бы сделать рентген, но это завтра, я буду дежурить в отделении и все устрою. Где ты его нашла?

— Да нигде. Он просто упал мне под ноги.

— О, несравненная! Мужики падают тебе под ноги, как кегли, и укладываются штабелями. Только почему из этих штабелей ты выбрала избитого?

— Рыжий, я тебе сейчас...

— Ничего не выйдет. Если ты меня побьешь, кто тогда будет лечить твой трофей? Крупный экземпляр, тебе всегда такие нравились.

— Клоун.

— Я знаю. Просто не в твоих правилах тащить домой все, что валяется на дороге.

— Так случилось.

— Прикрой мужика одеялом, его сейчас будет знобить, а я в аптеку за лекарствами. Может, он придет в себя — тогда дашь ему попить.

Он выходит, за окном мелькнула его фигура. Я устала и хочу спать, а завтра еще на работу.

Я смотрю на часы. Черт бы побрал эту осень с ее ранними сумерками — только семь часов, а мне казалось, что уже почти ночь.

— Пить...