Возможно, в один прекрасный день барьер, разделяющий нас и возлюбленных умерших, исчезнет.

Возможно.

Но я думаю, если они знают, как далеко мы ушли от их учений, если они видят, что мы натворили в Дреноре, содеяли с Дренором... возможно, даже сейчас они отринут нас и предоставят самим себе. И если они так и поступят, не думаю, что смогу винить их в этом.

* * *

"Я не понимаю", - сказал Гун. Он был самым юным из чернокнижников клана и, как с горечью сознавал Дуротан, оставался идеалистом. Он видел, как Гун кривится при виде странных созданий, которых вынужден использовать в сражениях с дренеи. Он видел, как лицо юноши исполнено сожаления, когда враг бьется перед ним в агонии. Дрек'тар привел парня к Дуротану после того, как была обнародована воля Гул'дана. - "Что такого в надежде на то, что когда-нибудь стихии вновь будут помогать нам? И почему я не могу отправиться к Ошу'ган?"

У Дуротана не было ответов для него; закон о том, что никто не должен более заниматься шаманизмом под угрозой сурового наказания - а при повторных нарушениях, изгнания или смерти - появился на ровном месте. Да, многие из тех, кто следовал пути шаманизма, оставили его, когда от них отвернулись стихии. Но что насчет предков? Почему же в час кризиса и нужды Гул'дан запретил оркам навещать их самое священное место?

И потому, что у него не было ответов для юнца, который заслуживал того, чтобы их услышать, Дуротан разозлился. Голос его был глубок и суров.

"Ради победы над дренеи наш военный вождь заключил определенные союзы. Эти союзники дали нам силы ернокнижия, что повинуются тебе. И не лги мне, я знаю, что ты наслаждаешься открывшимся могуществом".

Длинные пальцы Гуна с острыми ногтями копались в мертвой земле и извлекли оттуда камень. Он подкидывал его в ладони. Дуротан нахмурился, глядя на кожу парня. Засуха и суровые условия жизни, в которых им приходилось трудиться последние два года, оставили свой отпечаток. Обычно гладкая коричневая кожа, под которой перекатывались сухие мускулы, стала сухой и дряблой. С отсутствующим видом Гун почесал область, где кожа шелушилась. Дуротан заметил под ней новую кожу.

Зеленоватого оттенка.

На какое-то мгновение Дуротана охватила безумная животная паника. Он принудил себя успокоиться и снова бросил взгляд на собеседника. Ошибки не было - кожа действительно была немного зеленоватой. Он не знал, что это может означать, но это было ново, это было странно, и ему не понравилось это с первого взгляда. Гун, похоже, ничего не замечал. Буркнув, он бросив камень, наблюдая, как он летит прочь.

Будь Гун чуть постарше, он наверняка уловил бы предупреждение в голосе, которым вождь клана обратился к нему чуть раньше. Но он был юн и погружен в собственные заботы, потому и презрел предупреждения.

"Заклинание... твари, подчиняющиеся мне... мне нравится их эффективность. Но не то, как она достигается. Я чувствую... Я чувствую, что это неправильно, мой вождь. Убийство есть убийство, и стихии наделяли меня силами, разящими врагов наповал. Но я никогда так не чувствовал, получив эти новые силы. Мы воюем, потому что предки сказали нам, что мы должны убить дренеи", - продолжал Гун. - "Почему же тогда Гул'дан сейчас говорит, что мы не можем общаться с ними?"

Что-то сломалось в Дуротане. Он яростно взревел и рывком поднял паренька на ноги. Схватив его за ворот туники, он приблизил свое лицо вплотную к испуганному чернокнижнику.

"Это не важно!" - проорал он. - "Я поступаю так, как лучше для Снежных Волков, а сейчас это означает исполнение того, что говорят нам Гул'дан и Чернорукий. Подчинись этому новому приказу!"

Гун уставился на него. Так же неожиданно, как и появилась, безумная ярость прошла, оставив лишь горечь. Дуротан добавил хриплым шепотом, предназначенным лишь для ушей юнца: "Если ты не подчинишься, я не смогу защитить тебя!"

Гун все глядел на него, и на мгновение в глазах его промелькнул какой-то оранжевый блеск, а затем он отвел взор и вздохнул.

"Я понял, мой вождь. Я не принесу бесчестье клану Снежных Волков".

Дуротан отпустил его. Гун отступил, поправил одежду, поклонился и побрел восвояси. Дуротан в тревоге глядел ему вслед. Гун тоже почувствовал "неправильность" с том, как развиваются события. Но один-единственный юнец, пробующий связаться со стихиями, но сможет противостоять оной.

Как не сможет и один-единственный вождь, горько добавил Дуротан.

* * *

Священному месту надлежало пасть пред могуществом Орды.