А Ингвильда молчала. Видение кораблей Стюрмира конунга с красными щитами на мачтах стояло у нее перед глазами. Они шли сюда, на фьяллей. Ингвильде было страшно, какие-то две силы разрывали ее пополам. Она не знала самого простого и важного: кто ее враг? Фьялли или квитты? Она выросла среди квиттов и по крови принадлежала к ним, но разве был ей врагом Хродмар? Или даже Торбранд конунг?

– Что ты видела? – расспрашивал Хродмар. – Что-то плохое?

– Я видела корабли, – сказала наконец Ингвильда. Каким-то неведомым чувством она уловила движение этих кораблей во всей их тяжелой громадности, они становились ближе с каждым мгновением, и ни слова, ни молчание не могли ничего переменить. – Стюрмир конунг идет сюда. И я боюсь.

– Чего? – Хродмар удивился.

И тут же запнулся – понял. Замолчал, не зная, что сказать. Убеждать ее в победе фьяллей? В победе над ее родным племенем?

– Я боюсь за тебя, – тихо сказала Ингвильда, крепче прижимаясь к нему.

Даже сейчас, в объятиях Хродмара, она помнила тот стылый ветер, грозящий разрушить ее неверное и тревожное счастье. Она не хотела думать, кто ей теперь свои, а кто чужие. Она знала одно: у нее остался единственный дорогой и близкий человек, и это Хродмар.

– За меня не надо бояться, – решительно ответил Хродмар. – Хель обломала об меня зубы уже… один, два, три… четыре раза.

– Не говори так! Не дразни ее. – Ингвильда подняла голову и посмотрела ему в глаза. – Я видела… Еще раньше, на том осеннем тинге, мне было много страшных видений. Я видела моего отца убитым возле Волчьего Камня, и это свершилось – он погиб наяву.

Ингвильда смотрела в лицо Хродмара без слез, но глаза ее были темны и суровы. Тот давний ужас отчетливо помнился ей. Висящая на дереве фигура человека, неуловимо знакомого и неузнаваемо измененного предсмертными страданиями. Даже сейчас она не знала – кто это. И теперь, когда она убедилась в правдивости своих прозрений, то, несбывшееся, превратилось в ее мучение.

И Хродмар молчал, не смея успокаивать ее. После того как он столько раз избежал смерти, Торбранд конунг поверил в его удачу. Хродмар тоже верил в нее, но тревога Ингвильды передалась и ему. Хель коварна. Может быть, она подстережет его именно сейчас, когда он уже убежден, что его удача сильнее удачи его врагов?

– Я хотел спросить, как твое здоровье, – снова заговорил Хродмар. – Я думал, что если ты окрепла для переезда, то пора отвезти тебя домой, в Бьёрндален. Я думал, что конунг обойдется без меня какое-то время. А теперь я даже не знаю, что скажу ему…

Однако о видении Ингвильды все же следовало сообщить, и Хродмар пошел к Торбранду. Тот уже сидел в гриднице, ожидая, пока женщины соберут завтрак.

– Ты встаешь раньше самого солнца, Хродмар ярл! – воскликнул конунг, и было видно, что он в самом приятном расположении духа. – А сейчас тебе надо спать как следует! Думается мне, что после свадьбы у тебя будет на это меньше времени.

Хирдманы засмеялись, но Хродмар даже не улыбнулся.

– Сюда идут корабли Стюрмира, – сказал он. – Йомфру Ингвильда видела не меньше четырех десятков.

Все стали серьезными. Торбранд конунг переменился в лице.

– Я хотел просить у тебя, конунг, позволения отвезти мою невесту домой, в Медвежью Долину, – продолжал Хродмар. – Но теперь…

– Теперь об этом нечего и думать! – подтвердил Торбранд прежде, чем тот закончил. – Не тебе объяснять, где место воина во время битвы.

Хродмар кивнул.

– У Стюрмира сейчас должно быть тысячи три-четыре войска, – подал голос Оддбранд. Он так естественно прижился среди фьяллей, что даже спал в одном покое с конунгом, и никто не видел в этом ничего необычного. У этого человека с глазами духа как будто вовсе не было родины, а достойного вождя он выбирал себе сам. – На твоем месте, Торбранд конунг, я позаботился бы о жертвах перед битвой.

– Я позабочусь о них! – Торбранд кивнул и внимательно посмотрел в лицо Оддбранду. – Но мне хотелось бы знать вот что. На чьей стороне собираешься сражаться ты сам?

– Я сам собираюсь провожать йомфру в безопасное место, потому что в войске во время битвы ей нечего делать. Ты, несомненно, согласишься с этим. А если ты спросишь, кому я желаю победы…

Все в гриднице напряженно ждали: никто и не думал, что о таком вообще можно заговорить с конунгом враждующего племени накануне битвы. Даже Торбранд вынул изо рта соломинку, которую по привычке покусывал, и стал вертеть ее в пальцах.

– То я напомню тебе, что Стюрмир конунг убил Фрейвида Огниво, который приходился воспитанником моему отцу, то есть почти братом мне, – спокойно продолжал Оддбранд. – Между нами не было любви, но родичей не выбирают. Я не смог отомстить за него вовремя, потому что должен был спасти его дочь. Но ведь месть не становится хуже оттого, что проходит время, не так ли?

– Значит, если бы не нужно было провожать девушку, ты бился бы на моей стороне? – спросил Торбранд.

Он уже прикидывал, так ли насущна эта необходимость. Такой воин, как Оддбранд, не будет лишним даже в самом большом войске. В нем жила необычная сила, и Торбранд конунг был достаточно проницателен, чтобы заметить это.