– Потому что неверное решение Апелляционного суда стало бы серьезным ударом по его репутации. – Теперь она говорила быстро, сбивчиво, словно язык ее не слушался. – Это было очень нехорошее дело. Судья Ливси очень многое приобрел, заметно продвинулся по службе, укрепил свою репутацию в глазах общественного мнения. Все восхищались его чувством собственного достоинства, быстротой и точностью его решений. Люди чувствовали себя в большей безопасности, просто находясь в его присутствии. Извините, инспектор, но вы не понимаете, что это значит для члена Апелляционного суда – снова вернуться к делу, чтобы еще раз убедиться в справедливости вынесенного вердикта. Ему пришлось бы признать допущенную ошибку и то, что он не до конца вскрыл все обстоятельства и факты дела или – а это гораздо хуже – что его собственное представление о фактах было несовершенно, неполно и в результате привело к ужасающей несправедливости. Сомневаюсь, что последовало бы какое-нибудь официальное осуждение его действий, и вряд ли это бы что-нибудь изменило в его положении. Но это означало бы утрату доброго имени и незапятнанной репутации, утрату веры в самого себя и свою непогрешимость, что было бы равносильно краху. Его суждения уже никогда не ценились бы как раньше, и даже прежние победы потеряли бы свой вес.

– Но ведь все это в равной степени можно отнести и к судье Стаффорду, если бы оказалось, что, зная некий факт, члены Апелляционного суда вынесли несправедливое решение? – резонно возразил Питт. – Однако если это было нечто, о чем они не знали и знать не могли, тогда их нельзя было бы обвинить в ошибочности действий.

– Ну, хорошо, пусть так. Но вот мистер Прайс; зачем бы ему вам лгать? Он же был главным обвинителем. В его интересах добиваться осуждения виновного. И он ни в коей мере не повинен в том, что защита была неадекватной или общее умонастроение – ошибочно.

– Но существует возможность того, что дело об убийстве на Фэрриерс-лейн не имеет никакого отношения к убийству вашего мужа, миссис Стаффорд, – заметил Томас, внимательно наблюдая за ней.

Джунипер заморгала, во взгляде ее появился несомненный испуг.

– Но тогда у него было бы еще меньше причин лгать.

– Если у него не было для этого личных мотивов.

Томас сейчас ненавидел себя за такие слова. Он сейчас словно хищник, играющий со своей добычей. Но, несмотря на всю тяжесть преступления, инспектор не чувствовал охотничьего азарта, с которым преследуют и загоняют зверя. Он не чувствовал гнева, который облегчил бы ему саму охоту.

– Мне известно, миссис Стаффорд, что мистер Прайс глубоко в вас влюблен.

Кровь отлила у нее от лица, во взгляде вспыхнула тревога. Если бы она была невиновна, если бы не боялась за Прайса или, возможно, за себя, такое замечание с его стороны, напротив, заставило бы ее покраснеть.

– Боюсь, что тут мотив его поведения слишком ясен, – закончил Питт.

– О нет! – вырвалось у Джунипер, она вся напряглась. – Я хочу сказать… я… – Она закусила губу. – Было бы глупо сейчас отрицать, что мы с мистером Прайсом… – она яростно посмотрела на полицейского, стараясь при этом понять, насколько много ему известно, а о чем он только догадывается, – …питаем чувство друг к другу, но это…

Томас думал, что она станет отрицать существование любовной связи. Он видел борьбу противоречивых чувств на ее лице, видел, как разрастается ее страх, стремление понять, чему он может поверить, а чему – нет, а затем сознание, что она проиграла их единоборство.

– Сознаюсь, мистер Питт, я хотела бы стать свободной, чтобы иметь возможность выйти замуж за мистера Прайса, и он дал мне повод думать, что хотел бы того же, – она судорожно выдохнула, – но он честный, порядочный человек. И никогда не прибегнул бы к такой… такой низости и подлости… чтобы убить… моего мужа. – Теперь в ее голосе звучало отчаяние. – Поверьте мне, мистер Питт, мы любили друг друга, но примирились с тем, что эта любовь – лишь несколько моментов тайного счастья, что вы, конечно, можете осудить. И что большее для нас невозможно. – Она покачала головой. – Многие ведут такую тайную жизнь, но это не значит, что они способны на преступление. Тайная связь – это несчастье многих из нас. Я не единственная женщина в Лондоне, которая любит не того, кто является ее мужем.

– Разумеется, нет, миссис Стаффорд. Но вы не единственная, кто оказался в центре преступления, вызванного страстью, – если, конечно, оно случилось именно по этой причине.

Джунипер подалась вперед, требуя его особенного внимания.

– Но это не так! Адольфус… мистер Прайс… никогда бы…

– Не поддался своим страстям настолько, чтобы прибегнуть к убийству как средству соединиться с любимой женщиной, – закончил за нее Питт. – Но как вы можете быть в этом уверены?

– Я его знаю, – сказала миссис Стаффорд и отвернулась. – Это, правда, звучит нелепо. Я и так все понимаю, без ваших слов.