Джо пришел в ужас, когда узнал Питта и понял, что очутился в самом логове врага, но было слишком поздно бежать, да и блаженное тепло растопило остатки его инстинктивного страха перед полицией.

– Где, во имя всего святого, ты пропадала? – гневно закричала Шарлотта. Голос у нее охрип от волнения и несказанного облегчения. – Я чуть с ума не сошла от беспокойства!

Томас положил руку ей на плечо, прерывая жену.

– Что случилось, Грейси? – спросил он ровным голосом, останавливаясь прямо перед ней. – Чем ты занималась?

Девушка глубоко вздохнула и посмотрела ему прямо в глаза. Она чувствовала себя почти счастливой от того, что опасность миновала. Грейси обожала Питта. Она знала, что придется держать ответ перед Шарлоттой, но в то же время очень гордилась собой.

– Мы с Джо пошли поглядеть на мистера Харримора, который убил бедного мистера Блейна, сэр. Джо как следует его разглядел и знает теперь, что это тот самый, кто тогда посылал его к мистеру Блейну, и он готов присягнуть в этом на суде.

Джо открыл было рот, чтобы заспорить, но взглянул на решительную маленькую фигурку Грейси и передумал.

Питт вопросительно посмотрел на него.

– Это верно? Это действительно был мистер Харримор, в ту ночь?

– Да, сэр, это он, – покорно отвечал Джо.

– А ты уверен?

– Да, сэр. И он меня тоже узнал и бежал за нами. Больше чем мили две. Наверное, если б догнал, тоже схватил бы и прибил гвоздями к какой-нибудь двери. – Он вздрогнул при одной только мысли о такой возможности, словно холодный ветер настиг его даже в теплой кухне.

Шарлотта хотела было что-то сказать, но вместо этого велела Грейси снять промокшие ботинки и подвинуть их к огню. Затем поставила котелок с водой на огонь и достала хлеб, масло и джем.

– И теперь ты действительно готов присягнуть, что это был он? – настойчиво переспросил Питт.

Джо взглянул на Грейси.

– Да уж, придется.

– Хорошо. – Томас повернулся к Грейси. – Ты очень умная девушка – и очень храбрая, – сказал он торжественно.

Та вспыхнула от удовольствия. В замерзших руках стало покалывать иголками.

– Ты проделала прекрасную детективную работу, – прибавил он.

Грейси выпрямилась еще больше, если это в принципе было возможно, не отрывая от него взгляда.

– Но при этом ты солгала миссис Питт насчет того, куда идешь и зачем; ты подвергала свою жизнь опасности, не говоря уже о том, что заставила рисковать жизнью и Джо; и, очень возможно, заполучила воспаление легких. Если ты когда-нибудь сделаешь еще раз такую штуку, я выдеру тебя так, что живого места не останется. Ты меня поняла, Грейси?

Хозяин, однако, не сказал того, чего девушка опасалась больше всего, – что она уволена. Но Питт очень старался, чтобы у нее даже подозрений на этот счет не возникало.

– Да, сэр, – попыталась ответить она самым кротким образом, но ей это совершенно не удалось, – спасибо, сэр. Я никогда больше так не сделаю.

Он что-то недоверчиво пробурчал.

Зашумел чайник. Шарлотта заварила чай и поставила чайник на стол вместе с хлебом, маслом и джемом. И Джо проглотил все чуть не прежде, чем она положила это на тарелку, а Грейси села и взяла в руки кружку с дымящимся чаем, чувствуя, как жизнь вместе с теплом и болью вливается в ее окоченевшие пальцы. Она улыбнулась Джо, глядя на него через стол; он тоже смущенно улыбнулся в ответ и отвел глаза в сторону.

– Пойду поищу тебе что-нибудь сухое из одежды, – Шарлотта с сомнением взглянула на его тощую фигуру, – а ты, Грейси, сейчас же ляжешь в постель. И встанешь только тогда, когда я тебе разрешу.

– Да, мэм.

Питт присел на край стола.

– Вы теперь его арестуете, сэр? – спросила Грейси.

– Конечно.

– Утром?

– Нет, – хмуро ответил Питт и, горбясь, встал. – Сейчас, прежде чем он испугается и сбежит.

– Один ты не пойдешь! – пронзительно вскрикнула Шарлотта.

– Ну конечно, один не пойду, – заверил он, – но ты меня сегодня не жди.

Томас быстро поцеловал ее, пожелал спокойной ночи Грейси и Джо и вышел из кухни в коридор, чтобы надеть пальто, шляпу и шарф.

Прошел почти час, прежде чем Питт и двое полицейских сели в кеб и поехали на Маркхэм-сквер. Было темно и пронзительно холодно; моросил ледяной дождь, сыростью проникающий до самых костей, блестя на тротуарах и образуя туманные ореолы вокруг уличных фонарей. Мокрая листва выстлала уличные канавы, и только иногда запоздалый экипаж нарушал грохотом ночную тишину. Шторы на окнах домов были опущены, и свет пробивался только через немногие узкие щелочки.

Питт поднял тяжелый дверной молоток. Один из полицейских встал у черного хода – на всякий случай, если Харримор попытается ускользнуть.

Прошло довольно много времени, прежде чем лакей открыл дверь и подозрительно осмотрел маячившую в темноте фигуру Томаса.

– Да, сэр?

– Добрый вечер. Меня зовут Питт, я из полиции. Мне требуется переговорить с мистером Проспером Харримором.

– Извините, сэр, но мистер Харримор уже лег спать. Вам нужно прийти завтра утром.

Он сделал движение, словно хотел закрыть дверь. Но, к немалой тревоге лакея, Питт выступил вперед.

– Так не пойдет!

– Но иначе нельзя, сэр! Мистер Харримор удалился к себе в спальню.