– Ты и не могла, – заметила Шарлотта, – оно случилось пять лет назад. Тебе было только двенадцать.

– Значит, я и читать еще не умела, – согласилась Грейси с чувством превосходства себя нынешней над собой тогдашней.

Умение читать было большим ее достижением, которое сразу ставило девушку над ровесниками и прежними знакомыми. Шарлотта потратила на ее обучение немало времени, вместо того чтобы заниматься вместе со своей служанкой домашними делами, но была вознаграждена сторицей – даже несмотря на то, что Грейси тратила большую часть свободного времени на чтение грошовых брошюрок о всяких ужасах и тайнах.

– Так, значит, хозяин собирается раскрыть, как все было? – прервала Грейси размышления Шарлотты. – С актрисами и судьями? Мистер Томас становится такой важной птицей, правда?

– Да, – кивнула, улыбаясь, Шарлотта.

Грейси очень гордилась своим хозяином, у нее лицо просто светилось от радости при одном упоминании о нем. Шарлотте не раз приходилось слышать, как она хвастается перед торговцами, рассказывая, у кого теперь служит и какой это важный дом, так что пусть ведут себя прилично и предлагают только самый лучший товар.

Грейси начала вытирать нижние полки буфета, переставляя с места на место блюда и кастрюли, время от времени останавливаясь, чтобы поддернуть юбку повыше. Она была такая маленькая, что все юбки были ей великоваты, и эту тоже не удавалось подвернуть достаточно высоко. Между тем Шарлотта разложила изюмную начинку на противне и поставила его в теплую духовку, достаточно увлажненную, чтобы температура некоторое время не поднималась выше нужной.

– Это вполне может быть его жена, – сказала Шарлотта, опять заговаривая об убийстве Стаффорда. – Или ее любовник. – Она пошла в кладовку и достала масло, чтобы растворить в нем соль, затем завернула его в тонкую тряпочку и отжала сыворотку.

Грейси с минуту колебалась, решая, что именно имеет в виду хозяйка – давнишнее убийство на Фэрриерс-лейн или недавнюю смерть в театре. Но она была разочарована и сказала свое «о» с таким видом, словно подобное объяснение ее не устраивало – мол, очень уж все просто и обыденно и, конечно, недостойно мастерства хозяина. Такое объяснение не оставляло места для бурных событий; значит, не было ничего такого, для чего потребовалась бы ее собственная помощь. Она проглотила слюну.

– Мне кажется, мэм, что вы вроде как беспокоитесь немного. Наверное, я что-нибудь не так сказала?

Шарлотта почувствовала легкое угрызение совести. Да, она беспокоилась, и довольно сильно, опасаясь, что ко всему случившемуся как-то причастен Джошуа Филдинг и тогда Кэролайн будет расстраиваться.

– Мне не хочется, чтобы этот актер был виноват, – объяснила она Грейси, – потому что он очень нравится моей матери, и когда она с ним познакомилась…

Тут Шарлотта осеклась. Как объяснить горничной, что мать влюбилась в актера, который по крайней мере на тринадцать-четырнадцать лет ее младше? Разумеется, мимолетное чувство скоро пройдет, но могут возникнуть неприятности.

– О, я понимаю, – весело ответила Грейси. Ей приходилось слышать, как джентльмены относятся к Лили Джерси и другим королевам мюзик-холла. – Наверное, она тоже ходила бы к актерам за сцену, если бы родилась мужчиной.

После чего Грейси начала просеивать муку. Приготовление апельсиновой цедры и орехов она предоставила Шарлотте. Рутинная процедура лишь способствовала их размышлениям.

– Не думаю, что виновата жена судьи, – тихо заметила Шарлотта.

– А вы, мэм, что собираетесь делать со всем этим? – спросила Грейси, даже в мыслях не допуская, что хозяйка останется в стороне от таких захватывающих событий.

Несколько минут Шарлотта лихорадочно обдумывала те отрывочные сведения, которые получила в театре, пытаясь как-то соединить их в одно целое, а вдобавок то немногое, что рассказал ей муж. Почему она думает, что это не Джунипер? Насколько она вправе так думать в данном случае? И… она ведь и прежде ошибалась, и даже не один раз.

Грейси тем временем просеивала муку по второму разу.

– Полагаю, что сначала нужно прояснить загадку Фэрриерс-лейн, – сказала наконец Шарлотта; вышло это у нее очень торжественно.

Грейси была совершенно уверена, что ее хозяйке это под силу; ее преданность и вера в Шарлотту были безграничны.

– Хорошая мысль, – одобрила она. – А что же все-таки случилось на Фэрриерс-лейн?

Шарлотта опять быстро перебрала в памяти все факты и, быть может не совсем точно, сформулировала так:

– Молодой джентльмен был женат и ухаживал за актрисой Тамар Маколи. После спектакля кто-то выследил его на Фэрриерс-лейн, убил и прибил к двери конюшни гвоздями, словно распял. Говорили, что убийца – брат актрисы, так как он боялся, что молодой человек обманывает сестру. Брата повесили, но мисс Маколи считает, что он был невиновен.

Грейси настолько поразила эта страшная история, что она и думать забыла о своей кухонной программе и механически стала просеивать муку по третьему разу, уставясь на Шарлотту широко раскрытыми глазами.

– А на кого она подумала? Кто это сделал?