– Дьявол! – выругалась она. Глаз закрылся, из-под сомкнутых век покатились слезы, на несколько минут ослепившие ее. Плам побрела в дом, нашла в аптечке борную кислоту и безуспешно попыталась открыть глаз. Потом вспомнила, что где-то должна валяться старая глазная повязка Мадди. Приоткрыв здоровый глаз, она шарила в ящике кухонного комода среди мраморных шариков, пластинок, разбитой посуды, которую никак не склеят, канцелярских кнопок, бумаги и всякого хлама, оставшегося со времен вакки, пока не нашла повязку. Надев ее, Плам с грустью начала рассматривать свидетельства былых времен и снова плакала.

– Не будь сентиментальной дурой! – сказала она себе. – Вставай и иди работать. Подумаешь, царапина!

Следующие несколько дней жгучая боль не унималась, и она уже подумывала пойти к новому доктору Армитиджу, сменившему доктора Ганна, когда в стране появилась национальная служба здравоохранения и медицина стала бесплатной. Но вскоре передумала, поскольку была уверена, что бедного молодого человека осаждают толпы народа, одолеваемого разными хворями. Кому-то нужно не только лекарство, но и очки, и новые зубы или удаление миндалин.

Только когда перед здоровым глазом все стало расплываться, Плам все же решила, что разумно было бы узнать, почему ничего не проходит.

Она пошла в город, чувствуя себя Джоном Сильвером в этой глазной повязке. Бедная Мадди! Теперь Плам понимала, каково ей приходилось в детстве!

Палм сидела в приемной, чувствуя себя мошенницей, пока не подошла ее очередь. Только доктор оказался не молодым, недавно получившим диплом человеком, а бывшим военным врачом примерно ее возраста. Он внимательно посмотрел на нее и глазную повязку, после чего посветил в больной глаз фонариком.

– С чего вы вообразили, миссис, что глаз заживет сам?! – рявкнул он.

– Это всего лишь царапина. Но очень болит, – шмыгнула она носом.

– Вы поцарапали роговицу, занесли инфекцию, которая проникла в другой глаз, глупая женщина, – по-военному отчеканил доктор.

– Не смейте называть меня глупой женщиной! – вскрикнула Плам. – Я всего лишь пыталась привести в порядок сад.

И тут Плам разразилась слезами.

– Давайте померим температуру… повышенная, можно не сомневаться. Немедленно в глазную больницу!

Похоже, этот человек привык отдавать приказы!

– Но это в Бредфорде, а у меня времени нет! Нужно заботиться о жильцах, – запротестовала Плам, чувствуя, что ей становится хуже.

– Миссис Белфилд, я уверен, что у вас много важных дел, но речь идет о необходимости спасти ваше зрение, так что лучше немедленно отправляться в больницу и приниматься за лечение. Я достаточно ясно выразился?

– Да, доктор, – всхлипнула она, чувствуя себя полнейшей идиоткой. – Просто я одна управляю пансионом. А кто присмотрит за лошадьми и собаками?

Боже, но вдруг она ослепнет?

– Закройте пансион. Посмотрите на себя – вы просто с ног валитесь. Нужно срочно принимать меры.

Видя ее отчаяние, он смягчился.

– Вы так издерганы, что несчастные случаи неминуемы. Моя жена однажды уронила на ногу садовые вилы. Она была слишком занята, чтобы как следует обработать рану, и дело кончилось плохо.

– Но сейчас она здорова? – уточнила Плам.

– К сожалению, умерла три года назад, после того, как я сменил работу.

– Простите, я не хотела…

Бедняга! Для мужчины это всегда тяжелее, но, судя по всему, жить с ним – не сахар.

– Ваш муж работает в другом городе? – в свою очередь поинтересовался доктор.

– Мы живем порознь, – спокойно призналась она. – У меня в Лондоне племянница, но я не могу ее беспокоить.

– Но почему? На что же родные, если они не помогают друг другу в трудную минуту?

– Полагаю, мне стоит ей позвонить.

– Да, и поскорее: сейчас вам нужно думать только о вашем зрении. Вы и так потратили слишком много времени зря. Я проверю, легли ли вы в больницу.

– Спасибо, доктор Армитидж, – кивнула Палм, направляясь к двери.

– Поезжайте немедленно, или мне самому вас туда отвезти? – Он рассмеялся, и Плам внезапно заметила морщинки вокруг серых теплых глаз.

Этот человек прекрасно приживется в Сауэртуайте. Он не дурак. И скоро отвадит всех, кому захочется донимать его выдуманными хворями.

Теперь нужно попросить Берта Батти отвезти ее в больницу, и все потому, что она была слишком рассеянна и не видела, что делает. Она могла выбить себе глаз!

Но Мадди она не станет беспокоить. Как бы ей ни хотелось послушать рассказы о новой, восхитительной жизни племянницы, ни к чему вызывать ее из Лондона. Плам как-нибудь справится!

* * *

Впервые Мадди услышала о случившемся несколько недель спустя, когда позвонила домой. К телефону подошла Грейс Баттерсби.