В следующий раз, когда ФБР связалось с Мохаммедом, между ними произошел зловещий разговор. Адвокат, готовившийся к суду по обвинению Слепого Шейха в подстрекательстве к бунту, уведомил государственного прокурора Эндрю Маккарти о том, что хочет, чтобы Мохаммед дал показания на суде. По распоряжению Маккарти один из немногих особых агентов Бюро, говоривший по-арабски, Харлан Белл нашел Мохаммеда по телефону в Найроби и сказал ему, что им нужно поговорить. Мохаммед полетел назад в Калифорнию, чтобы вступить в напряженную конфронтацию с Беллом и Маккарти в конференц-зале в Санте-Барбаре 9 декабря 1994 года.

«Мне его расхваливали как дружески настроенного к нам человека его кураторы — агенты ФБР в Северной Калифорнии, с которыми он предположительно сотрудничал, — вспоминал Маккарти. — Быстро стало ясно, кто к кому залез в карман»[629]. Маккарти вышел после разговора с внутренним ощущением, что террорист водит Бюро за нос. Он подумал: «ФБР следовало бы изучить его, а не позволять ему внедряться». Но у Маккарти не было нужной информации, чтобы подтвердить свою интуицию, потому что Бюро утаило то, что было известно об этом осведомителе: «Только гораздо позже я узнал, что Мохаммед сказал агентам ФБР в Калифорнии, что бен Ладен руководит организацией под названием «Аль-Каида».

Сотрудники нового отдела ФБР по борьбе с радикальными фундаменталистами в то время ничего не знали об Али Мохаммеде и «Аль-Каиде». Обычно они понятия не имели о том, какие расследования ведут их коллеги. Их руководители также не знали, что происходит в этой области. В ФБР были отдельные эксперты, но не было знаний в масштабе всего ведомства. Пятьдесят шесть местных отделений ФБР работали в изоляции. Агенты редко разговаривали с аналитиками. Оперативные подразделения по борьбе с терроризмом редко общались со штаб-квартирой. А директор ФБР по-прежнему не разговаривал с Белым домом.

«Убивать американцев»

В сентябре 1997 года, через две недели после отъезда из Найроби, Дэн Коулман столкнулся с Али Мохаммедом за обедом в ресторане Сакраменто. Египтянин работал охранником у военного подрядчика в Калифорнии. Пока двое мужчин разговаривали, агенты ФБР обыскали дом Мохаммеда и осуществили зеркальную обработку его компьютера.

Их беседа была односторонней. Записи Коулмана об этой беседе — это шквал язвительных замечаний: «Мохаммед утверждал… что он любит бен Ладена и верит в него. Мохаммед признался, что обучал людей в «районах военных действий», и добавил, что районы военных действий могут быть в любом месте. Мохаммед упомянул, что знает много людей, пользуется большим доверием и может сводить людей с теми, кто им нужен»[630]

Более серьезное предупреждение пришло 23 февраля 1998 года. Бен Ладен и его новый союзник Айман аль-Завахири — руководитель египетской группы «Исламский джихад» — прислали из Афганистана воззвание. Эти два человека объединили свои силы, создав первую всемирную террористическую группу, и их слова были растиражированы по всему миру.

«Мы адресуем следующую фетву (решение муфтия. — Пер.) всем мусульманам, — говорилось в воззвании. — Убивать американцев и их союзников — гражданских и военных — долг каждого мусульманина, который может исполнить его в любой стране, в которой это возможно».

Пользуясь плодами расследования Дэна Коулмана в Найроби, государственный обвинитель Патрик Фитцджеральд, ответственный за большую коллегию присяжных в Нью-Йорке, готовил официальное обвинение бен Ладену. Министр юстиции Жанет Рено дала санкцию на прослушивание сотовых и спутниковых телефонов членов «Аль-Каиды» на территории Соединенных Штатов и за ее пределами. Но когда наблюдение начало улавливать знаки и сигналы намечающегося нападения, расследование стало пробуксовывать и стопориться.

ФБР продолжало охотиться на «Аль-Каиду» в Африке. ЦРУ готовилось захватить или убить бен Ладена в Афганистане. И у тех и у других имелись доказательства его следующей атаки: благодаря файлам эль-Хаджа и прослушиванию четырех телефонов в Найроби выявились личности по крайней мере четырех человек, связанных с готовящимся «Аль-Каидой» взрывом. Но главные по контртерроризму в Америке были слишком заняты ведением войны друг с другом, чтобы выполнять свои планы.

Начальник отдела ФБР по национальной безопасности Джон О’Нейл отказался поделиться файлами эль-Хаджа с ЦРУ. После того как ЦРУ захватило во время облавы в Азербайджане документы «Аль-Каиды», начальник подразделения ЦРУ, занимавшегося бен Ладеном, Майкл Шоер отказался поделиться ими с ФБР. Эти два человека возвели стены, скрепленные взаимной ненавистью. Когда О’Нейл погиб во время второго нападения на Всемирный торговый центр, Шоер сказал, что его смерть была «единственным хорошим событием»[631], которое произошло в тот день. «О’Нейл отравил отношения между ФБР и ЦРУ, — сказал Шоер. — Он утаивал информацию от партнеров ФБР по ведению разведки, вводил в заблуждение комитеты конгресса по разведке и срывал операции против «Аль-Каиды» за границей»[632].