— Да, — ответила атаманша, — хочу дать вам работу. У госпожи Литтиног день рождения, хочу подарить ей и ее гостям зрелище. Заплачу хорошо, и подарю два упряжных коня. Вы согласны?

Дан стоял, открыв рот. Хоть приглашала Рэлина, но какая удача, деньги и пара упряжных лошадей:

— Да, конечно, мы сыграем. Мы очень хорошо сыграем.

Дан получил точные указания куда ехать. У парома актеры и разбойники расстались. Разбойники переправились первыми.

Ни утром, ни во время пути к реке Рэлина ни разу не посмотрела на Гэла. Показалось, даже специально отводила глаза.

Гэл угрюмо шел рядом со своим рыжим конем. Айрэ дремал в повозке. Янни вела Летуна и не понимала, почему между Даном и Гэлом вдруг возникло такое отчуждение. Дан в сторону Гэла даже не смотрел, ходил угрюмый, настороженный, нервный.

Дарго отвел Дана в сторону и спросил в чем дело. Дан тихо ответил:

— Наш менестрель — калтокийский оборотень, и то, что он, ко всему прочему, еще и капитан военного корабля, сравнительно с первым уже не так важно.

Дарго, услышав новость, ошарашенный, остановился, развернул к себе друга:

— И что ты будешь делать?

— Доедем до столицы, он пойдет к кораблю, мы пойдем в город, и понадеемся, что он сможет поднять тот чертов корабль без нас.

— Вот уж повезло, так повезло… — ворчал Дарго, следя взглядом за Гэлом, — я предполагал, что он не прост, ну принц какой-то, король планеты, но не калтокийский капитан, да еще и аджар. Это уже слишком. Ведь дойди до конфликта, он мог банду Рэлины уложить, и куда бы мы потом бежали? За горы, к диким тоунам? Или к тем, пещерным людям в Долину?

— Мало того, — шептал Дан, — он знает, кто убил племянника императора.

— Отличился наш наемник… А ты откуда это знаешь?

— Помнишь, говорили, что был светловолосый мужик с маленьким ребенком и зверь?

Дарго кивнул головой.

Дан продолжал:

— Так вот, наш наемник попросил сделать так, чтобы Рэлина не узнала, что Айрэ его сын. Хорошо, что малыш не проснулся.

— Хорошо звучит — наш наемник, особенно если учесть, что это за наемник, — сказал Дарго, уперев руки в бока, ладно, паром возвращается, вот только интересно, как это наемник умудрился научиться так петь, у кого?

— Интересно? Спроси у него.

Ворота, кованные, солидные, за воротами аллея больших деревьев, дальше два крыла широких белых ступеней с перилами, ведущие к парадной двери двухэтажного дома с высокой острой крышей. Вокруг главной усадьбы домики слуг, конюшни, за домом хозяйственный двор. Кем бы ни была госпожа Латтиног, но с первого взгляда становилось ясно — незаурядная богатая женщина. У крыльца останавливались кареты, из карет выходили пышно одетые люди.

Дан заметно нервничал, он чувствовал себя здесь как зверь зоопарка, редкий и в клетке. Структура иерархии в обществе этой страны изводила его свободолюбивую душу. Роль директора бродячей труппы более всего ему подходила, мог притворяться, мог нарушать, ведь только актерам, художникам и сумасшедшим прощается некое свободомыслие.

Бродячий театр у ворот встретили слуги. Проводили к домику для гостей. Сообщили, что сцена будет сооружена в большом зале хозяйского дома. Завтрак им принесут, коней распрягут, расседлают, разгрузят и поместят в открытые денники позади домика для гостей. К лошадям приставят расторопного слугу, чтобы господа актеры могли заниматься только приготовлением к вечернему спектаклю.

В домике для гостей было три больших комнаты, на полу сложены мягкие тюфяки, и одеяла, одна комната для женщин, вторая для мужчин, третья общая столовая. Айрэ начал носиться по комнатам и прыгать по тюфякам. Паль присоединилась к нему и вскоре они развалили тюфячные пирамиды не только в женской комнате, но и в комнате для мужчин.

Дуэнья бегала за детьми, ругалась, но ругань и уговоры вызывали только смех, дети убегали, прыгая по тюфякам, к ним присоединись Янни и Уиллис, парень вдруг позабыл о том, что он взрослый и солидный мужчина. Дуэнья накричала на Гэла и Дана, требуя остановить сорванцов, тем более принесли завтрак. Дан и представить себе не мог, как он теперь сможет кричать на Гэла. Его и без того в холодный пот бросало, когда он вспоминал ночной разговор с калтокийцем. Дан молчал. Гэл попытался угомонить молодежь, дети набросились на него, как щенки на большого пса и повалили на тюфяки с криками радостной победы. Дарго смеялся, он подошел к Дану и прошептал:

— Он все-таки человек, просто как человек, успокойся, Дан, мы в ним в дороге двенадцать дней, разве он проявлял агрессию? Он даже не кричал ни на кого.

— Такие, как он, не кричат. — ответил Дан, — такие убивают.

— Ты же знаешь, что такое пропаганда, кто знает, может, людей просто пугают калтокийцами, успокойся, нормальный парень, идем завтракать, я сейчас пригоню эту свору к столу.

Дан вздрогнул:

— Свору? А если он укусит кого?

Дар хмыкнул:

— Дан, не сходи с ума, оборотничество укусами не передается.