— Нет. Послушай, мне и вправду жаль, но он не единственный рекламщик в Лондоне. Есть и другие, к тому же имеющие больше отношения к тому, чем занимаемся мы. Я возьму это под свой контроль, обещаю. У меня есть неплохой материал, и там не будет ни строчки о фруктовом соке.

Она вздохнула и грозно подбоченилась.

— Я не могу тебе этого позволить.

— Что?

— Я не могу тебе этого позволить. Можешь продолжать писать для нас, но ты не можешь оставаться редактором обзоров. Прости, Джейс. Все равно официально ты им и не был, а всего лишь заменял Роба. Он чувствует себя лучше, скоро вернется, а пока мы как-нибудь справимся сами.

— Ты… Ты ждала этой возможности.

— О. Да. Разумеется. Весь мир против тебя.

— Сегодня все выглядит именно так.

— Именно. Даже несмотря на то что я дала тебе такой шанс.

— Это из-за того, что произошло между нами.

— О, да ладно. Веди себя как взрослый, в конце концов. Это было целую жизнь назад. Все в прошлом. Сейчас речь о работе. У тебя был шанс сделать что-то толковое из своего раздела. Кстати, ты в курсе? У нас нет денег. Не знаю, заметил ли ты, но мы на тонущем корабле. Ты читал сводки? Я дала тебе этот раздел, и он мог оставаться твоим до самого конца. В тот вечер ты сказал мне, что хочешь, чтобы у тебя было свое дело, то, над чем ты мог бы работать. Видите ли, Сара этого не понимает, но ты хочешь именно этого. Может быть, дело в чувстве вины, но я ведь тебе помогла, разве не так? Не потому, что ты мне все еще нравился и я хотела быть с тобой, просто в случившемся была и моя вина.

Вы знаете, бывают такие моменты, когда собеседнику кажется, будто вы не в курсе кое-каких банальностей. Незабываемое ощущение, правда?

— Но что ты сделал вместо этого? Ты написал обзор песен своей подружки и дал ей пять звезд.

Она кинула на стол страницу с моей статьей об альбоме Эбби.

Песни Эбби — Эбби Грант.

Одухотворенность, легкость и сила. Позвольте, Эбби, вести вас.

— Кто она такая? Она ни с кем не подписывала контракт. О ней ничего не пишут в Интернете. У нее нет странички на «Майспэйс». Никто о ней ничего не слышал. Ее альбом нельзя достать. Откуда я знаю? Я хотела послушать. Вот что самое грустное. Ты написал так, что мне захотелось ее послушать.

— Тебе бы понравилось. Она не открытый до сих пор талант, я имел право…

— Ты идиот. Нет у тебя такого права. Нельзя использовать газету, чтобы расхваливать своих никому не известных друзей. Пять звезд, Господи. Что, если кто-то об этом узнает?

— Она действительно конкретно хороша, Зои.

— Давай поговорим об остальном, что ты тут наклепал. Ты переписывал пресс-релизы, делал вид, что ходил на выставки, но там тебя не видели. Ну не забавно ли?

— Я ходил на концерты! Я открыл эту группу!

— Да, и все, что ты о них до сих пор писал, было восторженным. Так обзоры не пишутся. Это не критика.

— Критика может быть конструктивной…

— Благодаря тебе наше имя украшает самую посредственную пиццу в Лондоне.

— Но это реально хорошая пицца!

— Они тебе заплатили?

— Что? Нет!

— Есть форум в Интернете, посвященный твоей статье про «Абрицци». Ты в курсе? Тридцать одна тема. Народ интересуется, кому надо заплатить, чтобы получить такой же отзыв.

— Наверное, это конкуренты, — предположил я, — главное, что о них говорят.

— Кроме того, ты предложил еще одну кошмарную затею. «Неизвестный Лондон»? Это ты о чем?

— О Хайгейтском кладбище, разумеется.

— Что же, думаю, тебе надо сходить туда еще раз, — заметила она. — Почтить свою карьеру.

Вот это действительно болезненный удар. Зои знала это. Я вспомнил Дэва и то, что сказал ему.

— А, кстати, как насчет «Я видел тебя»? — продолжила она. — «Дай мне знать, если еще хочешь получить это от меня»? Конечно, интригующе, но слишком уж грустновато, не находишь?

Клем. Чертов Клем. Это его месть. Он выяснил все, так? Раскопал, что я делал за его компьютером. И разнес об этом по всей редакции. Это совсем унизительно. Как долго они шутили на эту тему за моей спиной? Какую кличку они мне придумали? Что-нибудь достаточно хлесткое, чтобы выразить весь комизм ситуации.

— Слушай, мне правда жаль, что так вышло, — вздохнула она. — Ты знаешь, как мне тяжело. Но ссору с самим Ласкином я тебе простить никогда не смогу. Езжай домой, выпей чего-нибудь. Вернемся к тому, с чего начали. Я пришлю тебе новые задания чуть позже, может быть. Или, если у тебя есть мысли по поводу новых рубрик, мы бы могли…

Но я уже стоял в дверях.

Дэва нигде не было видно, когда я вернулся домой. Как быстро все может измениться. Сейчас он был мне нужен. Если Дэву и удавалось что-то, так это вставать на мою сторону. Дружба очень много значит для Дэва. Если бы он учился в университете с Гитлером, то, вероятно, смог бы убедить его думать о хорошем в последние минуты в бункере.