Я люблю Интернет почти также сильно, как Лондон. Не уверена, что Лондон отвечает мне взаимностью, но мы развиваем наши отношения. Мой блог читают шесть человек, и это несмотря на то что пока я внесла всего три записи, и те — сплошное нытье, особенно тот полный жалости к себе пост, где я обещаю впредь слушать своих друзей, чего я, разумеется, не собираюсь делать просто потому, что я не такая. Кроме того, мне не стоит писать на пьяную голову, если вы понимаете, о чем я. Простите меня за это, люди.

Наверное, мне надо поприветствовать вас здесь, что бы это «здесь» собой ни представляло и какими бы путями вы сюда ни пришли.

Привет, Мартин из Малайзии.

Привет, капитан Стинкджет. [4]

Привет, Морин.

Привет, ФрррррррБиип.

Привет, БомжИзЛутона.

И привет, шестой читатель, кто бы ты ни был, который так и остался анонимным.

Как, впрочем, и я, если только капитан Стинкджет не предложит мне имя, не менее звучное, чем его.

Вам, наверное, хотелось бы знать, о чем была прошлая запись. Я отбила ее в очень неудачный день. Я тогда потеряла любовь, и, наверное, это моя основная потеря, потому что я не встречала поэтов, пишущих прекрасные стихи о потере одноразового фотоаппарата. Ни на одной картине, что мне случалось видеть, не фигурирует ярко-желтая камера фирмы «Кодак», и я не слышала, чтобы подобные события вдохновляли сочинителей опер. Хотя, должна сказать, я не так уж разбираюсь в искусстве. Недавно я зашла на выставку, но картины там напоминали те, что рисуют слоны. Подобные сюжеты нередко показывают в новостях, так что я предпочла сходить в кафе «Рома».

Звучит странно, но я и вправду не знаю, какая потеря тяжелее — отношений или камеры. Понимаете, с потерей отношений можно смириться. Да, это больно, и поначалу это так больно, что как будто весь воздух выходит из легких, а сердце сжимается каждый раз, когда ты думаешь о том, что все кончено. Мне помогают пережить это свидетельства того, что все это было, какие-то вещи, оставшиеся у меня.

В данном случае функцию этих доказательств выполняли фотографии в камере, лежавшей в моей сумке, когда я поехала в «Фицровию». Я не знала, напечатаю их или нет, но мне надо было вернуться в то кафе и сотый раз пройти мимо того желтого магазинчика фототоваров, чтобы решиться.

Если у меня хватит сил, я напечатаю их.

Если у меня хватит сил, я удержусь.

Не важно. Теперь у меня нет такой возможности, и мне кажется, что у меня отняли шанс двигаться дальше. Отняли шанс еще раз вспомнить все эти моменты, рассказать самой себе всю эту историю заново и решить, как жить дальше. Как-то так.

Думаю, здесь тысячи таких же блогов, как мой, так что извините. В мире так много девочек и мальчиков, считающих, что их истории заслуживают внимания. Я рассказала бы все друзьям, но они все остались дома, да я и не уверена, что хочу, чтобы они знали. Так что я одна, в Лондоне, грущу и пытаюсь воплотить мечту в жизнь.

Сейчас, думаю, я попрощаюсь, потому что начинается «Я приглашаю тебя на обед», и мне хочется посмотреть этот фильм больше, чем сидеть здесь. Так что желаю вам всем хорошо провести вечер.

PS.: Есть расхожая фраза, часто повторяемая в сериалах или в барах, если удается подслушать чужой разговор. Один собеседник смотрит на другого с серьезным видом и говорит: «Все меняется. Люди меняются».

Они подчеркивают слово «люди», так чтобы было ясно, что речь идет не обо «всем», а потом делают небольшую паузу, чтобы подчеркнуть значимость сказанного.

Все меняется, разумеется. Но мой опыт говорит, что иногда это «все» меняется потому, что люди не могут измениться.