– Ладно, уговорила. Можешь принять душ у меня, а я воспользуюсь родительской ванной, – сказала она, протягивая мне белую блузку с глубоким вырезом и светло-розовый кашемировый джемпер.

– А зачем две кофты? – удивилась я.

– Ну, сегодня вечером будет холодно, а если ты наденешь куртку, то не видно будет джемпера, а так получится несколько слоев, – объяснила она.

Я удивленно подняла брови и медленно кивнула. Она определенно получала удовольствие, и мое довольно равнодушное отношение к одежде не мешало ей носиться со мной, как с живой куклой Барби. Даже страшно было подумать, какие еще сюрпризы она для меня приготовила.

– Послушай, – попыталась успокоить меня Сара, – я знаю, что шмотки тебя не особо волнуют и вообще, но это не потому, что ты не хочешь, а потому, что просто не можешь себе их позволить. Я знаю, онине позволяют тебе ходить по магазинам, так дай мне тебя побаловать, хотя бы на один вечер. Идет?

Конечно, она прекрасно знала, что я не так уж равнодушна к стильным тенденциям, поскольку за ланчем мы нередко листали модные журналы. Но мне разрешалось ходить за покупками только дважды в год: осенью, в начале школьного года, и весной. То есть мне надо было выжать максимум возможного из выдаваемых на одежду денег и покупать предметы гардероба так, чтобы они дополняли, взаимно заменяли друг друга и я могла каждые несколько недель их чередовать. Поэтому, в отличие от большинства одноклассниц, я приобретала вещи не в бутиках и модных магазинах, а в дисконтных отделах торгового центра. Но я старалась не слишком расстраиваться – оно явно того не стоило.

Хотя какая девочка не мечтает хотя бы на вечер получить доступ в гардеробную Сары Маккинли?! Так что отказываться было бы глупо. Более того, я прекрасно знала, что на некоторых вещах до сих пор висят бирки. Я взяла предложенные мне кофты, схватила свою сумку с вещами и направилась в ванную. Но не успела я закрыть дверь, как Сара снова выскочила из комнаты.

– Ой, совсем забыла! Я на прошлой неделе купила лосьон, который тебе точно понравится. Хотела оставить в качестве рождественского подарка, но, думаю, ты должна открыть его прямо сейчас, – протянула она мне бутылочку с розовыми цветами на этикетке.

– Спасибо, – кивнула я, взяв флакон.

Какое счастье – иметь возможность насладиться горячим душем и не бояться, что вот-вот раздастся стукв дверь, извещающий о том, что мои пять минут истекли! У меня даже было время подумать о том, как непохож сегодняшний день на два предыдущих. А еще о том, как мы пойдем посмотреть на игру. Я прекрасно понимала, что буду чувствовать себя там крайне неловко. Но если я спокойно высижу на футболе, то уж вечеринку как-нибудь точно переживу. И я выключила воду совсем с другим, почти боевым настроем, хотя как долго он сохранится – это отдельный вопрос.

Я отвинтила колпачок от флакона и вдохнула нежный цветочный запах. Одевшись, открыла дверь ванной и обнаружила, что Сара сидит на ступеньках с полотенцем на голове. Она уже успела надеть голубой свитер из ангоры, который ей очень шел. Да что там говорить, у Сары не было недостатка в свитерах, обтягивающих ее идеальную фигуру. И даже с полотенцем на голове выглядела она потрясающе. Последовав ее примеру, я тоже натянула на себя джемпер, который, несмотря на поддетую под него блузку, сидел на мне как вторая кожа.

– О, просто класс! Тебе нужно носить более облегающие вещи. Грех прятать такую фигуру! – воскликнула она. В ответ я только пожала плечами. Лукаво улыбнувшись, она спросила: – Ну что, готова к следующему шагу?

Но на самом интересном месте нас прервала Анна, мама Сары, сообщившая, что принесли пиццу.

– Давай сперва поедим, а одеваться закончим после, – предложила Сара.

– Я слышала, ты вчера забила три гола, – сказала Анна, наливая нам по стакану диетической содовой. – А еще Сара сообщила о футбольных скаутах из колледжа. Эмма, ты, должно быть, на седьмом небе от счастья!

– Конечно, – сдержанно улыбнулась я, так как ужасно боялась в разговоре со взрослыми ляпнуть что-нибудь не то.

Ведь единственными взрослыми, с которыми мне приходилось общаться, были учителя, тренер да тетя с дядей. С учителями я обсуждала домашнее задание, с тренером говорила на тему футбола, и это было несложно. Джордж практически всегда молчал, поскольку право голоса в доме имела исключительно Кэрол, у которой все разговоры сводились в основном к жалобам на жизнь. Мое общение с Кэрол тоже было весьма однобоким, поскольку она не давала мне и рта раскрыть, не уставая твердить, какая я никчемная и никудышная. Так что опыта у меня в этом деле было маловато.

Анна заметила мое явное неумение вести светскую беседу, но не стала форсировать события.

– Прими мои поздравления, – бросила она и, повернувшись к Саре, добавила: – Пойду наверх, переоденусь к обеду. Мы с твоим папой обедаем с Ричардсонами в ресторане, а еще мы пригласили Мэтьюсов, поскольку они в нашем городе еще никого не знают.

– Хорошо, мама, – ответила Сара, явно слушавшая мать вполуха.

У меня же при упоминании знакомой фамилии замерло сердце.