– Ума не приложу, почему она так странно себя ведет, и это меня здорово нервирует. Все пытаюсь найти объяснение. Может, я что-то такое ляпнул или типа того. Прости, что попала из-за меня в глупое положение.

– Да я и сама удивляюсь. Мне казалось, что она должна меня презирать за мое позорное поведение на обеде. И, кроме того, не сомневаюсь, что Кэтрин уже успела на меня наябедничать, – призналась я, но в ответ он только задумчиво улыбнулся, очевидно, вспомнил мой триумфальный уход. – А вообще-то, я, конечно, дико сожалею, – закончила я.

– Ты о чем?

– Я должна была поддерживать тебя во время обеда, а не смеяться как последняя идиотка. Хотя я вовсе не над тобой смеялась. Я переживала, что она достает тебя дурацкими разговорами. Вот и смеялась над ее нелепым поведением.

– Расслабься. Ты мне здорово помогла. Финал был просто супер.

– Ну ладно. А что будем делать? – поинтересовалась я, оглядывая огромное помещение.

Там стояли две самоходные газонокосилки, водный мотоцикл и еще какие-то транспортные средства для активного отдыха.

Эван подошел к черному кроссовому мотоциклу и протянул мне красный шлем.

– Устроим покатушки. – Он выкатил мотоцикл к воротам на другом конце гаража, нажал на какую-то кнопку на стене, и ворота поползли наверх.

Я увидела, как он выехал из гаража, и словно приросла к земле.

– Эван, не думаю, что это хорошая идея.

– Доверься мне, тебе понравится. – И с этими словами он надел черный шлем.

Я медленно, нога за ногу, подошла к нему и тоже надела на голову шлем. Какого черта я все это делаю?!

Эван помог мне застегнуть ремешок, показал, как залезать и куда ставить ноги. Объяснил, что дорога будет в основном ровной, но тряхнуть может. Здорово! Я впервые в жизни собиралась сесть на мотоцикл, причем такой, с которого можно было запросто навернуться.

Эван нажал на стартер, и кроссовый мотоцикл ожил. От его рева у меня зашлось сердце. Потом Эван пару раз газанул, и мне стало еще хуже. Он махнул мне рукой, чтобы я садилась. Чтобы не передумать, я быстро закинула ногу, села в седло, прижалась к Эвану и положила руки ему на талию, но он тут же заставил меня обнять его покрепче. А когда мы рванули с места, я поняла почему.

Мы неслись по полю в сторону леса. От страха сердце у меня трепыхалось где-то в районе горла. Когда мы въехали в лес и местность стала более ухабистой, я еще теснее прижалась к Эвану, чувствуя пятой точкой каждую кочку, каждую ямку, каждый корень, – все еще слишком напуганная, чтобы наслаждаться новыми ощущениями.

Однако постепенно я привыкла к сумасшедшей езде и слегка ослабила свою мертвую хватку. Но продолжала крепко держать Эвана за талию, прекрасно понимая, что если хорошенько тряхнет, то я запросто вылечу из седла. Я старалась смотреть только на деревья, мимо которых мы пролетали, на солнце, пробивающееся сквозь верхушки сосен и елей. В лесу оказалось неожиданно светло, возможно потому, что, несмотря на удивительно погожий день, деревья уже сбросили листву, приготовившись к зиме.

Эван стал постепенно притормаживать и наконец остановил мотоцикл. Слез с него и снял шлем. Выпрямившись, я попробовала сделать то же самое. Но снять шлем мне не удалось. Пришлось попросить Эвана расстегнуть ремешок. От напряжения я едва стояла на ногах.

– Ну как? – избавив меня от шлема, поинтересовался Эван.

– Неплохо, – пожала я плечами.

– Что?! – возмутился он. – Признайся, что тебе понравилось!

– Не совсем.

Но он только засмеялся и покачал головой.

Я посмотрела на залитую солнцем просеку, поросшую высокой травой. Под горушкой весело журчал ручеек, змеившийся по камням в сторону чащи.

– Как красиво! – восхищенно воскликнула я.

– В свое время я сделал здесь несколько замечательных снимков.

– Никогда не видела твоих работ. Если, конечно, не считать фотографий в газету и на обложку календаря.

– Если хочешь, могу показать, когда вернемся домой.

– Конечно хочу.

Мы подошли к ручью, сели на берегу и стали, как зачарованные, смотреть на бегущую по камням воду.

– В пятницу на матче была моя мама, – ни с того ни с сего вдруг выпалила я.

Я вовсе не собиралась это говорить, и если честно, то мне казалось, что я уже успела забыть о неожиданной встрече, но мысли невольно вернули меня к событиям того вечера.

– Ты, наверное, была вне себя от счастья?

– Не уверена, – неестественно рассмеялась я, а так как Эван ждал продолжения, смущенно добавила: – Мне было страшно неловко.

– Очень жаль, – произнес Эван. Он явно не знал, что сказать.

В ответ я лишь передернула плечами, не осмеливаясь открыться ему до конца.

Тогда он, словно случайно, взял меня за руку, и этот дружеский жест почему-то вызвал у меня внезапный трепет. Мы сидели в полной тишине, любуясь блеском стремительной воды.

– Я все пытаюсь понять, что у моей маменьки на уме, – нарушил молчание Эван. – Хотя, может, ты ей действительно понравилась.

– Спасибо на добром слове, – язвительно парировала я.

– Ты прекрасно понимаешь, что я хочу сказать, – попытался успокоить меня Эван. – Вчера вы с ней вроде бы особо не общались. Но она еще никогда… никого так не принимала. Ей реально трудно угодить.