Ученый выпил обезболивающее, и это принесло ему облегчение, но ненадолго. Вероятно, измотанный организм, исчерпав все ресурсы, наконец-то дал сбой.

— Не рановато ли для встречи? — съязвил он, неуклюже вползая на заднее сиденье автомобиля.

В отличие от ученого, Штефан Динику имел цветущий и довольный вид.

— Кто рано встает, тому бог подает, — нравоучительно сказал агент. — Бросьте, профессор. В нашем деле промедление совершенно излишне, и даже вредно.

Улыбка Динику выглядела вполне искренней, но напряжение еще держало нервы Виктора в состоянии натянутых струн. Он задыхался. Он был утомлен этими играми: Яном, Лизой, военными и спецслужбами…

…он только хотел, чтобы это поскорее закончилось.

— У меня с утра адски болит голова, — мрачно ответил Виктор. — И я хочу поскорее добраться до дома, принять ванну и лечь в постель.

— Я не задержу вас долго.

Виктор выругался про себя. Эта сделка была адом. Вся его жизнь была адом.

— Хорошо, только поскорее покончим с этим! — пробормотал он.

Динику усмехнулся по своему обыкновению, но ничего не ответил. Вместо этого приказал шоферу ехать, и Виктор закрыл глаза, стараясь расслабиться и не смотреть на пролетающие мимо деревья. Это мельтешение походило на ткацкий станок в его голове.

— Чем именно мне придется заниматься? — наконец спросил он.

— Тем, что вы уже начали делать, — повторил когда-то сказанное агент. — Мы в основном работаем в сфере биомедицинских технологий, а вы будете нашим консультантом. Ведь вы первый, кто вошел в контакт с васпой, и кто уже достиг некоторых результатов в сфере синтеза новых лекарственных средств.

— Это был, скорее, эмпирический путь, — рассеянно ответил Виктор, не глядя на агента. — Считайте, я застопорился на этапе доклинических исследований. In vitro.

— Ну, на основе ваших наблюдений и записей мы зашли чуть дальше. Теперь мы на стадии in vivo, — в тон ему сообщил Динику.

— На живых организмах? И каковы результаты?

— Наши технологи на основе образцов клеток и тканей синтезируют совершенно новые препараты. Мы подтвердили наличие противомикробной активности на микроорганизмах, которую заметили и вы. А также наличие гипогликемической активности по способности понижать уровень сахара в крови подопытных животных.

— Меня это не интересует, — быстро сказал Виктор и спросил снова:

— Так вы взяли ткани для исследований у… него?

— Именно так, — подтвердил Динику. — Вы оказали нам просто неоценимую услугу! Знаете, — он понизил голос, — мы почти отчаялись уже выловить одного из них. Но по иронии судьбы он сам пришел к нам в руки!

Динику торжествующе засмеялся, и Виктор натянуто улыбнулся ему в ответ.

«А так и надо!» — мстительно подумал он.

Пусть теперь этот самоуверенный и лживый сукин сын, ни во что ни ставящий жизнь людей, побудет в роли подопытного кролика.

— Откуда они только взялись вообще? — вслух пробормотал он. — Какую цель вы ставили?

Динику стрельнул черными глазами вбок.

— То есть, вы не думаете, что васпы это космические пришельцы или демоны из преисподней, или биологические мутанты?

— Если только фигурально выражаясь, — угрюмо буркнул Виктор.

Динику засмеялся.

— Знаете, профессор. Настолько это волнительно: увидеть детище рук своих. Узнать, во что эволюционировал проект, который когда-то пошел по своему собственному пути развития. Независимо от твоего желания и первоначальной цели.

— И что это было? — все еще хмуро спросил ученый. — Генная инженерия? Евгеника?

— Немного того, немного сего, — туманно ответил Динику. — Я сам не ученый, я лишь курирую проект. Но вы знаете, как это бывает. Не для прессы, конечно…

— Это ваши игры, — с раздражением отмахнулся Виктор. — А я в своей работе не допускал ничего сомнительного. Чего нельзя сказать о вас.

— Любой эксперимент изначально сомнителен, — возразил агент. — Надо обладать не только умом и соответствующим нюхом, но еще и смелостью воплотить в жизнь свои самые безумные идеи. Именно это отличает настоящего ученого. И я рад, что сегодня вы наконец-то решились.

Виктор на это не ответил ничего, но сказал:

— История знает немало примеров, когда подобный подход оказывался не только вредным, но и бесчеловечным.

— Как правило, осуждают только провальные проекты, — спокойно парировал агент. — Но когда цель достигнута, когда человечество получает такие качества, как увеличение силы и выносливости, продление молодости, усиление регенерации тканей, снижение риска различных инфекционных заболеваний — кто вспомнит, насколько человечными были начальные разработки? Есть непреложное правило, профессор. И оно справедливо для всех эпох, и гласит: победитель всегда прав.

Слушая агента, Виктор вдруг подумал, что понимает, откуда взялась бесчеловечная логика Яна. Логика силы и власти, логика холодного ума, не обремененного моралью, но четко обозначившего цель и напролом идущего к ней.

Эта модель поведения проверялась веками. Возможно, она была единственно верной с эволюционной точки зрения.

— Мы исправляем порочность средств чистотою цели, — вспомнил Виктор. — Такая поговорка была в ходу у ордена иезуитов.

— И они были совершенно правы.