Бешанову конечно, неизвестно, что его главный «источник по танкам» В. Суворов его подставил. Про то, как усиливали бронирование он в своих мудрых книжках не написал, а вот про то, что выпустили в варианте Т–28Э, с усиленной броней, и переоборудовали в него в итоге менее сотни машин – ни слова не написал. Кстати, общая цифра выпущенных Т–28 с 1933 года – 503 машины. Выходит, советские танкисты не только не потеряли ни одной машины в Финскую войну (откуда тогда эти танки появились у финнов?), не только не продавали пару Т–28 в Турцию (это к вопросу о том, что «никто в мире не имел ничего подобного» Т–28 и другим советским чудо–танкам), но и достали еще откуда–то один танк. Чтобы их стало побольше, чем Pz–IV у немцев. Напомним здесь – Pz–IV начали выпускаться только в 1937 году и к началу войны находились в куда менее изношенном состоянии, чем основная масса Т–28.

Однако, неумолим Бешанов в своем желании воспеть боевые качества советских танков и принизить достижения советских танкистов.

«…В условиях западноевропейского театра военных действий бездорожье, конечно, еще надо было поискать. Но зато на Востоке, русские дороги, по признанию Гота, мешали продвижению его танковой группы сильнее, чем русские войска» (Стр. 87)

Вот как, оказывается. Бездорожье, которого «в Европе еще поискать», мешало Готу. Откроем «Записки Роммеля», воевавшего с Готом во Франции в 1940 году, и удивимся. Танки будущего «Лиса пустыни» регулярно сворачивают с дорог, обходя заграждения союзников, и шпарят вперед по полям. Это ли не бездорожье? Но ладно. Роммель пишет, что и колесная техника нормально по этому бездорожью проходила. Более того, сами французские дороги мало чем от наших отличались. Откуда во Франции «автобаны на каждом шагу», это же не Германия, там трудовых армий и трудовых фронтов не было. Обыкновенные проселочные дороги, и Роммель точно так же, как его коллеги в России, порой не узнает своих подчиненных, покрытых слоем дорожной пыли.

И вот прославленный Гот в России. И дороги ему мешают. Уже не промчишься по ним, как иной раз Роммель во Франции, 150 миль в день. Проклятые русские дороги! Распутица чертова!

Неужели немецкие генералы не знали о том, что в России бывает распутица и даже иногда случаются сильные морозы? Сами пишут в мемуарах – знали. Но надеялись победить за шесть недель, как во Франции, то есть до конца лета, до подлой русской распутицы.

Как же так? Почему не победили? Ведь В. Бешанов пишет, что все удары советской армии «привели лишь к значительным потерям, но практически не повлияли на развитие операций ударных немецких группировок» (стр. 361). Ведь «сражения 1941 года – не столько война, сколько массовая капитуляция Красной Армии!» (cтр. 7) Ведь «С удивительным упорством, на небольшой высоте одна эксадрилья летела за другой с единственным результатом – их сбивали.» (цитата из Маштейна на стр. 223).

Как же так получилось, что победоносный вермахт при всех этих обстоятельствах не взял Москву? Оказывается, у вермахта были большие потери. Нет, не подбитые и сожженные танки, грузовики, тягачи, как у русских. А именно потерянные. Ну, на «огромных российских просторах». Вот, цитируя Бешанова «623 танка 38(t) были потеряны» (cтр. 86). И «410 танков Pz–I к декабрю 1941 года» тоже были утеряны. И еще много чего потерялось по дороге: «Катастрофических размеров достигли потери в автомашинах, в связи с чем была существенно ограничена маневренность и скорость передвижения пехотных соединений. Из почти 500 тысяч автомашин, тракторов и мотоциклов, которыми располагала Восточная армия в начале войны, к 15 ноября оставались на ходу только 15%, или около 75 тысяч» (стр. 480) 85% процентов армейского транспорта были потеряны. Естественно, не в боях. Просто затерялись где–то. 425 000 единиц техники. К 15 ноября. А «страшная русская зима» еще не началась.

Впрочем, и зимой Красная Армия воевала отвратительно. Особенно Бешанов нападет на «тактику выжженной земли», «введенную» товарищем Сталиным 17 ноября 1941 года. Мол, от сжигания населенных пунктов за отступающими к Москве войсками страдали больше мирные жители, а не немцы. У тех, мол бензин был для сугреву. Что самое интересное, тут же, на стр. 499 он цитирует Гудериана, полностью себя опровергая: «Страшный холод, жалкие условия расквартирования, недостаток в обмундировании, тяжелые потери в личном составе и материальной части, а также совершенно неудовлетворительное состояние снабжения горючим – все это превращает руководство боевыми операциями в сплошное мучение, и на меня все более и более давит та огромная ответственность, которую, несмотря на все красивые слова, никто не сможет с меня снять».

Оказывается, и горючего лишнего не было, а «жалкие условия расквартирования» были. Неужели мы не поверим Гудериану?