В салоне погасили свет. Уши заложило еще до того, как мы оторвались от земли. Ненавижу это ощущение. Самолет сперва замер на секунду, а потом резко рванул вперед и вверх. Трясло так, что из пластикового стаканчика, который мне принесла стюардесса, по сторонам разлетались брызги воды.

Облака начались почти сразу. Чтобы не смотреть в окно, я откинулся и закрыл глаза.

Думать начал, разумеется, о том, что там, куда я лечу, в 1982-м советские ПВО сбили южнокорейский «боинг». Погибло несколько сотен человек. А в 1999-м русский «Ил-96» грохнулся прямо на жилой район в Иркутске. Погибло несколько сотен человек.

Когда ты взлетаешь, то всегда думаешь о чем-нибудь в этом роде. Втискиваешься в алюминиевую кастрюлю, повисаешь на высоте одиннадцати километров над промерзшей землей и начинаешь понимать, что прожил жизнь неправильно… что тратил ее не на то, на что стоило тратить… а потом ты приземляешься, подошвами касаешься земли и не можешь поверить: Господи! неужели я и в самом деле думал обо всей этой херне?!

4

Из-за того, что самолет двигался с запада на восток, у меня было ощущение, что на месте я буду только завтра. Ведь, прежде чем мы приземлимся, должна будет пройти ночь.

Правда, для меня ночь будет длиться всего пару часов. Наступит полночь, мы начнем снижаться и приземлимся сразу в полудне завтрашнего дня.

Границу ночи и дня видно было четко. Если прижать щеку к иллюминатору и посмотреть вперед, то там было темно. Ночь была не черной, а фиолетовой. Сзади же было солнце и освещенные этим солнцем облака.

Стоило нам перелететь границу Европы и Азии, стоило мне немного задремать, как стюардессы начали разносить ужин и все испортили. Не буду описывать ужин долго. Скажу только, что основным блюдом была гречневая каша с горохом. Легко ли вам представить такое блюдо?

Алкоголь же на внутренних авиалиниях не допускается вовсе. Впрочем, сибиряки и не возражали. Соглашались: таким, как они, только налей!

По прямой из Петербурга в Петропавловск-Камчатский лететь больше тринадцати часов. Поэтому в пути самолету нужна передышка и дозаправка. Через пять часов после взлета мы начали снижаться для промежуточной посадки в Красноярске.

Иллюминатор был совсем черный. Только четыре светлые точки. Две — вроде бы звезды, а две — электрический свет на земле. А может быть, все четыре — звезды. Или все четыре — электрический свет.

Перед самой посадкой мясистый сосед слева наконец снял свою меховую шапку. Он оказался лысым.

5

Температура в Красноярске была -14°С. Разница по времени с Петербургом — четыре часа. То есть у меня дома был ранний вечер, а здесь — глубокая ночь.

Транзитный зал был выстроен посреди заснеженного сибирского поля. Место для курения располагалось на улице. Мужчины поставили сумки, сняли с рук детей, быстро проглотили никотин и нырнули внутрь.

Внутри оказалось ничего. Хороший ремонт. Мягкие синие диванчики.

На самом близком к выходу диванчике навзничь лежал громадный сибирский мужчина с мобильным телефоном в одной руке и бутылкой пива «Миллер» в другой. Брюки на мужчине были почему-то расстегнуты.

Дальше начинался бар на четыре столика. За одним девушка кушала мороженое. За тремя оставшимися мужчины стаканами пили водку из литровых бутылок. Под надписью «НЕ КУРИТЬ» стояла толпа мужчин с сигаретами. Среди них я разглядел и милиционера в форме.

По радио играла вот такая песня:

Хочу любить
Такого, как Путин: полного сил!
Такого, как Путин, чтобы не пил!

Сидеть просто так было скучно. Я решил купить в баре бутылку минеральной воды.

В очереди передо мной стоял мужчина в камуфляжных штанах.

— Сок есть?

— Есть.

Долгая пауза. В этих краях торопиться не принято.

— А яблочный есть? В порядок себя приводить надо.

— Есть и яблочный.

— Нужно в порядок себя приводить…

— Наливать сок?

— Да. Яблочный. И водки. Двести пятьдесят.

— Двести пятьдесят?

— Влезет в чашечку двести пятьдесят? Если не влезет, то хотя бы двести.

Девушка наливает напитки в старые фаянсовые чашки с погрызенными краями. Мужчина не спеша, громко глотая, выпивает водку, чуть пригубляет сок и надолго задумывается.

— Еще чего-нибудь?

— Я ребятам говорю: мне же еще лететь! На самолете! А им не остановиться!

— Еще чего-нибудь?

— Да. Соку.

— Сколько?

— Чашечку. И водочки.

— Еще двести пятьдесят?

— Влезет в чашечку двести пятьдесят? Если не влезет, то хотя бы двести.

Девушка наливает ему в чашку еще двести пятьдесят граммов водки. Мужчина не спеша ее допивает. Смущенно улыбается. Трет переносицу. Кладет деньги и, шаркая подошвами, отходит покурить.

6

Потом, в самолете, я все-таки заснул. Поспать удалось всего минут сорок. Когда проснулся, ниже самолета лежала невнятная пенопластовая поверхность. Может быть, тундра. Может быть, замерзший океан.

Русские завоевали Сибирь меньше четырехсот лет назад. Темпы покорения необъятной территории поражают. Чтобы добраться от Урала до Тихого океана, казакам понадобилось всего сорок лет.

Правда, прогресс не стоит на месте. Мой «Ту-154» преодолел тот же путь всего за пять часов.