Так нередко все и начиналось. Взгляды встречались, задерживались чуть дольше, чем позволяли приличия, а потом – улыбка, по которой он мог прочесть все, что требовалось.

Черт бы побрал его легкомыслие! Неужели он не способен на большее? Ему казалось, что недавно он обнаружил некоторую нежность в своих мыслях о миссис Расселл. Нечто, способное устранить мысли о других женщинах. Но сейчас…

Что ж, просто его тело не желало отказываться от удовольствий. В нежных мыслях о миссис Расселл не было никакого проку. Если он и впрямь был так глуп, чтобы в нее влюбиться, – а всем известно, что он совершал немало глупостей, – то это будет неразделенное чувство. Ему останется лишь смотреть на нее, словно со дна колодца, в который он так бездумно упал. Потому что ей нравятся надежные мужчины, а он настолько ненадежен, что временами даже не видит, куда идет.

Но все равно он будет хранить ей верность. Он пообещал вдове, что целый месяц будет только с ней, а мужское слово должно чего-то стоить.

Тео повернулся к тележке, у которой стояла непривлекательная коренастая женщина в лиловом платье – такие носили во втором периоде траура. Очередная вдова. Что же, так даже лучше. А женщина с серьезным видом изучала содержимое тележки. Салат…

Тео шагнул поближе к тележке.

– Прошу прощения, – пробормотал он. Почему бы не вести себя дружелюбно, если им придется терпеть присутствие друг друга? Он говорил тихо, чтобы их не услышал торговец зеленью. – Я не очень-то знаю, как выбрать хороший салат. Темные листья лучше?

Дама оценивающе посмотрела на него. Потом отщипнула лист салата.

– Это отличный салат, – доверительно сообщила она. – Но не давайте за него больше двух пенсов, как бы он ни просил.

Теперь ему оставалось только купить салат. Выбрав пучок, Тео сунул руку в карман в поисках мелочи.

– Хотите взять этот салат, сэр? – дружелюбно поинтересовался торговец. – Пять пенсов.

Очевидно, ему придется оскорбить торговца своими попытками сэкономить три пенса. Тео взглянул на свою соседку, но она сосредоточенно выбирала петрушку и не обратила на него внимания. Он заплатил пять пенсов.

– Плохо, – поджав губы, буркнула женщина, как только торговец отвернулся. – Он заметил вашу дорогую одежду и поднял цену. Они всегда так поступают, если им позволять.

– Я потерял всего три пенса. Когда чистил карманы, примерно столько же и высыпалось.

– Он и это тоже понял. Прошу прощения, но у вас такой вид, словно вы не знаете цены вещам.

– Это правда. – В последнее время он привык выслушивать нотации от женщин в трауре. – Я хотел купить еще и сыра, но понятия не имею, сколько стоит платить.

Эта тема увлекла женщину.

– Тогда вам лучше купить корову. В этих краях всего одна молочная ферма, и сыр у них плохой. Вы просто переплатите за него, как и за салат.

– Мне не жалко трех пенсов. Почему бы не позволить этому человеку немного заработать? Если он получит по несколько пенсов от людей, для которых они не имеют значения, разве это не поможет снизить цену для остальных? – Это был веский аргумент.

Женщина критически оглядела его.

– Я серьезно опасаюсь за вас, если вы пойдете в молочную лавку. Не успеете вы ничего купить, как они уже обчистят ваши карманы.

– Тогда не могли бы вы пойти туда со мной, чтобы помочь мне избежать такой опасности? За ваши труды я отдам вам этот пучок салата. – В голове у него появились мысли о добрых делах, которые можно будет сделать и в которых этой женщине будет отведена своя роль.

– Оставьте салат себе. Я не смогу его есть за такую цену, даже если он и был куплен кем-то другим. Но думаю, что смогу уделить вам пять минут.

Они направились вверх по главной улице. Тео представился. Женщину звали миссис Каннинг, и она овдовела уже несколько лет назад, но отчего-то не спешила снимать траур.

– Я сам живу по соседству со вдовой, – заметил Тео. – Хотя она ею стала совсем недавно. Вы знакомы с миссис Расселл из Сетон-парка?

Он понял, что дама сделала очередной вывод относительно его умственных способностей, причем не в его пользу. Но к такому обращению со стороны женщин в трауре он уже привык.

– Она из мелкопоместных дворян, владеющих землей. Но мы с ней никогда не встречались.

– Да, понимаю, – кивнул Тео. – Просто вы с ней так похожи своим здравым смыслом и манерой говорить, а также серьезностью, с которой воспринимаете свое положение. Поэтому я решил, что вы, возможно, знакомы.

Наконец они добрались до молочной лавки, где Тео остановился, скрестив руки, и сделал вид, что разглядывает круг сыра.

– Я бы не стала его есть, даже если бы мне грозил голод, – заявила миссис Каннинг. – Хотите сказать, вы заходили к миссис Расселл?

– Несколько раз. Сколько попросят за этот несъедобный сыр?

– Восемь или десять пенсов за фунт. У них нет никакого стыда. Могу поклясться, он наполовину сделан из опилок. – Дама сурово нахмурилась. – Неженатому человеку не пристало заходить к вдове.