Однажды мы с Брэдом и Роджером сидели в тайной подпольной штаб-квартире продюсерской компании Брэда в Сохо (я обычно плутаю, когда ищу это место; оно и в самом деле находится в подвале). Мы собрались за столом в кабинете, предназначенном, наверное, для работы над сценариями, но скорее походившем на комнату для персонала, зал для отдыха, офицерскую столовую или нечто подобное, пили вино и болтали. Мы с Роджером собирались встретиться с Мишель, которая вернулась из Африки, а после присоединиться к Брэду, чтобы я мог продолжить сбор материала для романа «Мертвый эфир» (для этого требовалось посетить крупный рождественский прием, который устраивала киностудия Working Title Films в помещении Королевского автомобильного клуба на Пикадилли, затем перейти в клубы «Граучо» и «Сохо-хаус», а под конец – в клуб «Сенчури», где я когда-то бесподобно оттянулся, да так, что тут же об этом забыл и вспомнил только через год, когда в нем же, по случайному совпадению, назначили презентацию моей книги. После этого мы вернулись в «Клэридж» и ночь напролет трепались ни о чем).

Итак, перед уходом из секретного бункера для встречи с Мишель я сказал Брэду, что она съездила в Африку и подцепила там две сущности на букву «М»: малярию и мужа. Я не заблуждался относительно своего высказывания – оно едва ли было верхом остроумия, но от писателя всегда ожидают таких реплик, и мне иногда сложно выходить из образа. А Брэд только кивнул и сказал: «Сперва комар, потом кошмар».

Мы с Роджером переглянулись и помрачнели.

Это мы здесь писатели, это мы должны создавать остроты, забавные диалоги и шутки. Не продюсерское это дело. Кроме того, нам редко удается с ходу придумать что-нибудь из вышеперечисленного: чтобы родить лаконичную и хлесткую реплику, которая звучала бы как спонтанная, приходится корпеть не один час (во всяком случае, создается впечатление, что эта работа занимает долгие часы).

Естественно, мы тут же указали Брэду на основополагающее профессиональное разграничение, но, по-моему, этот негодяй не прислушался.

Как бы то ни было, теперь вы, наверное, понимаете, за что мы любим этого парня и за что – когда он отмачивает нечто подобное – оченьсильно его ненавидим.

Итак, Мишель и Том остановились у нас в комнате для гостей, переименованной в «Обаси-люкс». Мы идем в ресторан «Омар Хайям», а вернувшись домой, долго играем на бильярде. Это потому, что мы с Томом оба азартны, но мне везет больше. Том – беззаботно-жизнерадостный парень, забавно выражающий свои мысли. Он строен, как кипарис (точнее, как черный тополь), но объявляет, что старается ограничивать себя в еде, потому как «уязвим для расширения». Всякий, кто видит Мишель и Тома вместе, ни минуты не сомневается: эти двое женились по любви. Как и следовало ожидать, Том с трудом получил британский вид на жительство. Сейчас все уладилось, он открыл фирму по установке камер видеонаблюдения и планирует заняться торговлей с Нигерией.

На следующий день мы грузимся в M5 и направляемся в сторону острова Малл и вискикурни «Тобермори» (Tobermory). В дороге слушаем CD, классический соул: Buzzin’ – второй альбом группы Bumblebees, потом Specialist in all Styles группы Orchestra Baobab и, наконец, Loss в исполнении Исторического общества острова Малл.

По Глен-Девонскому шоссе доезжаем до Криффа (Crieff), а потом по автомагистрали А85 сворачиваем к Обану. Отрезок между Тиндрамом (Tyndrum) и Делмелли (Dalmally) со сложными изгибами и удивительно длинными прямолинейными участками кажется наиболее интересным, после деревни Лох-О мы долго едем вдоль одноименного озера, а потом через перевал Брэндер.

В горе Бен-Круахан (Ben Cruachan) находится электростанция, которую я бы хотел когда-нибудь посетить. Она использует электричество, производимое другими электростанциями в непиковое время, и по ночам выкачивает воду из Лох-О в водохранилище Круахан, находящееся где-то на четыреста пятьдесят метров выше. Выключать электростанцию на ночь настолько затратно, что дешевле оставлять ее работать, нужно только найти применение вырабатываемой электроэнергии. В течение дня, когда электроэнергия наиболее необходима, воду спускают, и она течет обратно в озеро по гигантским трубам через огромный турбинный зал, выдолбленный в середине горы. Турбины вращают генераторы, и вырабатываемое ими электричество уходит на нужды общенациональной энергосистемы.

Здесь есть инфоцентр, не надо ни у кого просить разрешения – можно просто прийти и полюбоваться внушительной инженерной конструкцией, а она кажется именно такой, от которых я тащусь; но проблема в том, что мы либо торопимся на паром, как сегодня, либо возвращаемся из отпуска, мечтая наконец попасть домой, и проезжаем мимо без остановки. К тому времени, как мы спохватываемся и думаем, что неплохо бы остановиться и взглянуть на электростанцию, возвращаться уже поздно – мы от нее слишком далеко. И все же когда-нибудь.