— В лучшем случае, посредственно, — небрежно бросает Фред.

Мэр Харгроув чуть не захлебывается водой. Миссис Харгроув ахает:

— Фред!

А он подмигивает мне. Я наклоняю голову, пряча улыбку.

— Я прикалываюсь, мам. Было восхитительно. Но, может, Хана утомилась обсуждать качество зеленой фасоли?

— Хана, тебе скучно? — обращается ко мне миссис Харгроув.

Она определенно не понимает, что ее сын подтрунивает над ней, и таращится на меня своими водянистыми глазами.

— Ничуточки, — бормочу я, стараясь придать голосу хоть немного искренности.

Я в первый раз ужинаю с Харгроувами, и мои родители целую неделю вдалбливали мне, как важно им понравиться.

— Не прогуляться ли вам с Ханой по саду? — заявляет мэр Харгроув, отодвигая стул. — До кофе и десерта еще несколько минут.

— Нет-нет! — вырывается у меня.

Незачем мне оставаться с Фредом наедине!

Он вообще-то симпатичный. Да и благодаря пакету информации, полученному от эвалуаторов, я хорошо подготовилась к беседам на интересные ему темы — гольф, кино, политика. Однако я до сих пор нервничаю в его присутствии. Фред старше меня, он исцелен, и у него уже была пара. Все в нем — от сверкающих серебряных запонок до волос, аккуратно ложащихся на воротник, — заставляет меня чувствовать себя девчонкой, глупой и неопытной.

Но Фред мигом встает.

— Отличная идея, Хана, — утверждает он и протягивает мне руку.

Я колеблюсь. Физический контакт с парнем здесь — в ярко освещенной комнате, на виду у бесстрастно взирающих на меня родителей — смущает меня. Но Фред Харгроув — моя пара, значит, ничего не запрещено. В итоге Фред помогает мне встать. Ладонь у него сухая и куда более шершавая, чем я ожидала.

Мы покидаем обеденный зал и направляемся в холл, обшитый деревянными панелями. Фред пропускает меня вперед. Я ощущаю его взгляд, скользящий по моему телу, его близость и запах — и мне делается неуютно. Фред большой. И он выше Стива Хилта.

Когда подобное сравнение приходит мне в голову, я злюсь.

Наконец мы выбираемся на заднее крыльцо, и я забиваюсь в угол, подальше от Фреда. Он не приближается, и я испытываю облегчение. Я прислоняюсь к перилам и смотрю на просторный сад, окутанный тьмой. Ажурные фонарики освещают ветви берез и кленов, шпалеры со вьющимися розами и клумбы с кроваво-красными тюльпанами. Доносится стрекот сверчков. В воздухе пахнет влажной землей.

— Как красиво! — восклицаю я.

Фред усаживается на перила, закинув ногу на ногу. Лицо его скрыто тенью, но я готова поклясться, что он улыбается.

— Мама любит возиться в саду. Наверняка ей нравится прополка. Честное слово, иногда мне кажется, что она нарочно сажает сорняки, чтобы потом их выдергивать.

Я не отвечаю. По слухам, чета Харгроувов состоит в тесных отношениях с президентом АБД, одной из самых сильных противоделирийных групп в стране. Неудивительно, что миссис Харгроув обожает вырывать с корнем ползучую поросль, позорящую ее владения. Подобного жаждет и АБД: полностью истребить болезнь — порочное, извращенное чувство, которое не поддается контролю.

У меня появляется ком в горле. Я сглатываю и вцепляюсь в перила, находя утешение в их шероховатости и основательности.

Я должна быть благодарна. Вот что мне твердит мать. Фред красив, богат и вполне мил. Его отец — самый влиятельный человек в Портленде, и сын будет его преемником. Но на сердце у меня тяжело.

Фред одет так же, как и его отец.

Мне вспоминается Стив — его непринужденный смех, длинные загорелые пальцы, скользящие по моему бедру, — но я быстро прогоняю знакомый образ прочь.

— Хана, я не кусаюсь, — весело произносит Фред.

Я не уверена, действительно ли он приглашает меня к сближению, и поэтому предпочитаю оставаться на месте.

— Я вас не знаю, — отвечаю я. — И я не привыкла разговаривать с парнями.

Я вру — как-никак мы с Анжеликой с головой нырнули в андеграунд, но Фред, разумеется, не в курсе.

Он разводит руками.

— Я — открытая книга. Теперь твоя очередь, Хана.

Я отвожу взгляд. У меня скопилось много вопросов. Каким ты был до исцеления? Твое любимое время суток? Какой была твоя первая пара и что у вас не заладилось? Но они неуместны. И Фред, конечно, на них не ответит или выложит мне что-нибудь заученное и правильное.

Он вздыхает.

— А ты, Хана, — полнейшая тайна. Ты очень красива и умна. Ты любишь бегать, а еще ты была президентом дискуссионного клуба. — Он придвигается ко мне. — Вот и все, что мне известно.

— А больше и не надо, — с нажимом произношу я.

Уже вечер, но на улице по-прежнему жарко. Интересно, а что делает Лина? Скоро комендантский час, и она, вероятно, дома. Возможно, читает или играет с Грейс.

— Умная и красивая, — повторяет Фред. — И простая. Превосходно.

Опять это слово. Оно, как запертая дверь, — давящее, удушающее.

Меня отвлекает какое-то движение в саду. Одна из теней движется — и прежде чем я обращаю на нее внимание Фреда, из-за деревьев выходит человек с армейским ружьем. Я инстинктивно вскрикиваю. Фред оборачивается и смеется.

— Не волнуйся, — усмехается он. — Дерека не надо бояться.

Я пожимаю плечами, а Фред поясняет: