– Она же мать двоих детей! Победитель соцсоревнования! Член КПСС! Активист, в конце концов! Да как вы вообще посмели показать ей это… хм… уравнение!

– Хм… Минуточку… – это потёр переносицу наш парторг, доктор технических наук. А что там было такого оскорбительного в этой формуле?

– Да какая разница! Вы что, не понимаете??? Вы бы сами двоих детей воспитали, хозяйство вели, а вам бы потом уравнения в нос пихали!!! Зачем оно там вообще нужно???

– Может, мы всё-таки выясним, что же это было за уравнение?

Тут взял слово Саныч.

– Да там сложнее логарифма ничего не было. Это можно и на калькуляторе посчитать, если в столбик не умеете.

– А нельзя было заранее посчитать и вставить в документацию?

– А тогда нормоконтроль заставил бы переписывать из-за одной строчки всю документацию. И получилось бы 60 экземпляров, по числу телевизионных каналов, и каждый экземпляр пришлось бы сдавать и нормоконтролю, и КБ, и на завод-изготовитель. А так – подставил значение и готово. Логарифмы – это вообще 8-й класс.

– Так что же, вас оскорбили логарифмом? – спросил у тётки наш парторг.

– Ну да. Я не обязана считать всякие там логарифмы!

Парторг КБ был готов провалиться сквозь пол.

Пытался возмущаться женсовет, пытался качать права профком. Но уже было ясно – дурака исправит могила.

Итогом собрания было следующее. Тётку заново аттестовать на должность ведущего инженера-конструктора, парткому обратить самое пристальное внимание на деятельность женсовета. Женсовету компенсировать стоимость потраченного на бессмысленное собрание рабочее время двух отделов. (Один месяц без прогрессивки – всего-то).

Тётку вышибли из КБ и до самой пенсии она заседала в профкоме.

Мы с моим Наставником вышли с собрания. Краем глаза я обратил внимание, как начальник отдела тормозит желающих отправиться за нами. В своей лаборатории мы сели и закурили, молча глядя друг на друга.

– У тебя на обед какие бутерброды? – спросил Саныч.

– Два с котлетами по 16 копеек,– ответил я.

– У меня с колбасой и помидорами. Доставай.

Саныч извлёк из нижнего ящика бутылку «Алабашлы» и, ловко срезав скальпелем пробку, налил по полстакана. Тем временем я порезал наши бутерброды пополам. Саныч хмыкнул и, взяв мой скальпель, порезал их ещё пополам.

Накатили. Не закусывая, подумали, и Саныч налил ещё по столько же. Вот тут уже закусили и закурили.

– Знаешь, что самое херовое во всем этом деле? – спросил Саныч.

– Что?

– Понимаешь, у них молодёжи до хрена. Толковые ребята. А они не могут расти из-за того, что эти ведущие дуры сидят на местах, которые должны были бы занять молодые инженеры… И хрен их оттуда сдвинешь. Они тут же прикроются профсоюзом, женсоветом, своими бывшими заслугами. А ребята уйдут через год-два, если не будет у них роста…

PS В те времена далёкие, теперь почти былинные, мы возлагали большие надежды на зарождающийся хозрасчёт, при котором каждый будет получать зарплату по труду. Но даже в самом кошмарном сне мы не могли допустить, что, спустя более двух десятков лет, возникнет новое явление – офисный планктон. И это явление будет намного страшнее той тётки, которую оскорбили логарифмом…

КЕБ Записки из НИИ. Радиолюбительство

Радиолюбительством у нас занимались почти все. Да и как не заниматься, если приличный магнитофон стоит в магазине бешеных денег, а ты и сам прекрасно знаешь, что надо сделать со своим старым магнитофоном, чтобы он зазвучал лучше. Или, к примеру, сколько тогда стоил какой-нибудь «Амфитон»? А если ты сам инженер и прекрасно можешь самостоятельно сделать усилитель под свои нужды?

Руководство института всё это прекрасно понимало и даже поддерживало. Например, при заказе комплектующих, после подсчёта потребностей по имеющейся тематике обязательно учитывались «любительские» интересы. Именно в кавычках.

Вы никогда не вчитывались в журнал «Радио» начала-середины 80-х годов? Если вчитаетесь, то обнаружите, что предлагаемых к использованию комплектующих попросту нет в продаже. Иногда даже у спекулянтов. А используемые технологии предполагают наличие неплохо оборудованной лаборатории и, как минимум, опытного производства.

Как-то раз забрёл я на ВДНХ, где проходила радиолюбительская выставка. И запомнился мне там один мужичок. Не помню, что именно он там выставлял, но он рассказывал всем желающим, что всё это он сделал у себя на даче, в сарае, переоборудованном в домашнюю лабораторию. Ага. Как в той песне поётся: «… я тебе, конечно, верю…» Корпус имел отличное гальваническое покрытие разных видов, а точность и чистота обработки деталей подразумевали отнюдь не ржавый драчовый напильник, а вполне приличный станок с ЧПУ. Да за одно покрытие олово-висмут его бы соседи-дачники повесили за одно место. А может, и не за одно…