Если вы действительно хотите быть здоровыми, вам нужно освободить себя от ограничений. Вы должны исправить всё, что сделало с вами общество. Это общество преступно, но это единственное общество, которое у нас есть, и прямо сейчас ничего сделать нельзя. Каждый должен выработать для себя собственный выход в этом патологическом обществе, и лучший выход — быть в подобном оргазму состоянии во всём, что только возможно.

Если вы плаваете, плывите, но плывите как тотальное существо, чтобы вы стали плаванием, глаголом; чтобы существительное растворилось. Если вы бегаете, станьте бегом, не бегущим. В ваших Олимпийских играх собираются бегуны, эго, соревнование… амбиции. Если вы можете просто бежать без того, чтобы в этом присутствовал бегун, этот бег становится дзэнским; он становится медитативным. Танцуйте, но не становитесь танцором, потому что танцор начинает манипулировать, и он больше не тотален. Пусть будет просто танец, и позвольте танцу вести себя, куда ему угодно.

Дайте управлять жизни, доверяйте жизни, и мало-помалу жизнь разрушит все ваши ограничения, и энергия начнёт течь в те части тела, в которых раньше для неё были препятствия.

Таким образом, что бы вы ни делали, делайте это с тайным намерением стать более текучим. Если вы держите кого-то за руку, держите по-настоящему. В любом случае вы её держите, зачем тратить это мгновение впустую? Держите по-настоящему! Пусть не просто две мёртвые руки касаются друг друга, и каждый с нетерпением ждёт, пока другой не выпустит его руку… Если вы разговариваете, пусть разговор будет тотальным, страстным, иначе вы только вызовете скуку в себе и других.

Жизнь должна быть страстью, вибрирующей страстью, пульсирующей страстью, невероятной энергией. Что бы вы ни делали, это не должно быть тусклым, — иначе не делайте этого. Нет никакого долга, предписывающего что-либо делать, но делайте то, что действительно хотите делать.

Все ограничения мало-помалу исчезнут, и вся ваша жизнь снова станет вашей. Вы вновь предъявите права на собственное тело; вы вновь предъявите права на собственный ум. Общество искалечило тело, ум — искалечило всё. Вам дали только определённый набор возможностей: очень узкие щели, и вы можете смотреть только через эти щели. Вам не позволено видеть полностью.

Смейтесь и будьте целыми

Юмор соединит ваши расщепленные части, юмор склеит разрозненные фрагменты в одно целое. Вы не замечали? — когда вы смеётесь от души, внезапно фрагменты исчезают, и вы становитесь целым. Когда вы смеётесь, душа и тело сливаются в одно — они смеются вместе. Когда вы думаете, тело и душа отдельны. Когда вы плачете, тело и душа сливаются в одно; они действуют в гармонии.

Всегда помните: хороши те вещи, хорошее приносят те вещи, которые делают вас одним целым. Смех, слёзы, танец, пение — всё, что делает вас цельным, всё, что приводит вас в действие гармоничное, не раздробленное. Мышление может продолжаться в голове, а тело — делать тысячу и одну вещь; вы можете продолжать есть, а ум тем временем продолжает думать. Это расщепленность. Вы идёте по дороге: тело идёт, а вы думаете… Думаете не о дороге, думаете не о деревьях, которые её окружают, не о солнце, не о людях, идущих мимо, но о других вещах, о других мирах.

Но смейтесь, и, если смех будет действительно глубоким, если это не просто поддельный звук, издаваемый одними губами, тогда внезапно вы почувствуете, что тело и душа действуют вместе. Смех не только в теле, он проникает глубже всего, до самого центра. Он возникает из самого существа и распространяется к периферии. В смехе вы сливаетесь в одно целое.

На курорте в Новой Англии жил один человек, и он был настолько безобразен, что служил мишенью практически для каждой шутки, до которой только могли додуматься горожане. Пластический хирург, который приехал в курортный город в отпуск, был так тронут его безобразием, что предложил бесплатно изменить ему лицо.

— Фактически, — сказал он, — просто из духа противоречия я проведу такую пластическую операцию, которая сделает вас первым красавцем в Новой Англии.

Прежде чем положить пациента под нож, хирург спросил:

— Вы хотите, чтобы я изменил ваше лицо полностью, до неузнаваемости?

— Нет, — ответил этот человек, — не слишком сильно. Я хочу, чтобы люди знали, кто это такой красивый.