0:1 в первом тайме

Рядом с ним лоснилась увлажненная потом физиономия пана Сосенки, а в самом конце процессии виднелась седая чуприна пана Лопотека. Механик оглядывался с таким озабоченным видом, точно он единственный нес ответственность за этот массовый налет на больницу.

Манджаро поставил хрустальный кубок на ночной столик и с облегчением перевел дыхание. Жемчужинка протянул Манюсю худенькую, не слишком чистую руку. Чек долго ее жал. Он хотел что-то сказать, но внезапно нахлынувшее волнение помешало ему.

— Выиграли, братец, — повторил Жемчужинка. — Первый гол забила «Амброзиана», но через пять минут Игнась сравнял счет. Другую штуку забил Манджаро, но перед самым концом они тоже сравняли… Ну, и… сам понимаешь — пришлось играть дополнительное время. И мы играли. Манджаро сунул им две бомбы… И получилось четыре: два.

Теперь, после этого короткого сообщения, Манюсь наконец обрел дар речи.

— Поздравляю! — произнес он и, чтобы подчеркнуть торжественность момента, добавил: — Заслуженная победа! — А напоследок одарил всех своей чудесной улыбкой.

Неожиданно за спиной пана Сосенки он в самом конце палаты разглядел Скумбрию. Бывший капитан «Урагана» стоял, смущенно оглядываясь по сторонам, точно не решаясь присоединиться к этой радостной компании.

— Как жизнь, Рысек? — приветствовал его Манюсь.

По лицу Скумбрии скользнула слабая, но искренняя улыбка.

— Ой, да! — закричал Жемчужинка. — Мы и забыли тебе сказать: Рысек перешел к нам. Все игроки «Урагана» переходят в «Сиренку».

— Завтра рассмотрим это дело на собрании, — пояснил, как всегда аккуратный, Манджаро.

Чек свесился с кровати, протянул Скумбрии руку и весело заявил:

— Здорово! Значит, наша команда будет теперь еще сильнее!