001

домам. Свет никогда не проникал в этот узкий двор из

качающееся кресло, Дар тихо слушала их разговоры, а

четырёх стен, и, если у кого-нибудь и возникало желание

потом так же тихо уснула. Проснувшись незадолго до

посмотреть в него сверху, то увидеть можно было только

рассвета, она застала их всё так же мирно беседующими

горящее в темноте окно По. Он никогда не выключал свет

на краю веранды, ночи здесь были короткими.

на кухне, соорудил небольшой настил за окном, чтобы,

высунувшись из него наполовину, греть ноги у батареи

Дар сварила кофе, и скоро в предутренних сумерках

под подоконником, а самому смотреть на звёзды, кото-

они уже шли по воде. Зайдя достаточно глубоко, чтобы

рые, как всем известно, так хорошо видны из любых

начать плыть, ещё какое-то время удалялись от берега и

колодцев.

в конце концов перестали двигаться, легли на спины и

По любил стук железных колёс по рельсам, и так

Ей самой хватало для сна трёх-четырёх часов. Утром

случилось, что окно его дневной комнаты с неровными

она, как всегда бодрая и решительная, садилась в те же

углами выходило в город, а по городу протянулась трам-

трамваи и, нисколько не сожалея о не потраченных на

вайная линия. Стук колёс и привычный свет фар по

сон часах, отправлялась на работу.

стенам непрестанно двигали комнату в завтрашний

день. А кухонное окно меняло лишь тёмно-синие оттен-

Сегодня трамвай был совсем пуст, и несколько оста-

ки, доверяя своему Alter ego светить в небо непрерывным

новок она к своему удовольствию проехала совершенно

жёлтым и никуда не двигаться.

одна, не считая взъерошенного затылка вагоновожатого.

На одной из остановок в последнюю дверь заскочил

Дарья Владимировна Крачун работала врачом в

запыхавшийся пассажир и сел где-то в хвосте трамвая.

первой городской больнице, это была даже не работа, а

Так, каждый в своих мыслях, они проехали ещё останов-

редчайшее призвание и чистая идея. С детских лет Дарья

ку, на которой водитель покинул свой пост и решительно

Владимировна не могла примириться с любыми несовер-

направился в хвост вагона. Дар невольно обернулась и

шенствами живой материи в диапазоне от простуды на

увидела недавнего пассажира, уже лежащим на полу и

губах до умирающего во дворе голубя, невесёлой собаки

едва подающим признаки жизни, и эти признаки она

или подслеповатой старушки у подъезда. С идеей всё

мгновенно узнала. Водитель трамвая неловко суетился

исправить, насколько это возможно, она училась в

вокруг, пытаясь поднять тяжёлого пассажира. Дар реши-

мединституте, ходила на курсы аюрведы, ездила в Китай

тельно сорвалась с места.

повышать квалификацию по акупунктуре, создавала

кремы и отвары и, конечно, лечила, лечила, лечила, и

– Как вас зовут? – окликнула она водителя.

оперировала, и снова и снова лечила. Она считала, что

если всё делать правильно, то жизнь будет счастливой,

– Петрович, – ответил тот.

долгой и здоровой. Жизнь, как принято говорить, с

– Тогда гони, что есть силы, дружище Петрович,

завидной регулярностью, достойной лучшего примене-

здесь через три остановки моя больница или пропадёт

ния, опровергала эту идею, но Дар не сдавалась никогда,

человек совсем!

и этот вечный мотор двигал её и окружающих людей всё

дальше от множества ненужных бед, боли и несовер-

А ему уже и не надо было ничего говорить, он уже

шенств. Эта борьба не затихала ни на минуту.

был в пути, трамвай тронулся и набрал ход. Верный ход в

нашу пользу. Совсем недавно Петрович начал работу над

Поздним вечером Дарья Владимировна села в трам-

картиной с библейским сюжетом и как человек, глубоко

вай и, как часто бывало, направилась в центр города

увлекающийся любой темой, над которой работал, всё

съесть чего-нибудь вкусного. Она любила так ездить

чаще стал задумываться о возможности спасения всех

через весь город на вечерних трамваях и радовать себя,

людей разом или конкретно кого бы то ни было, и вот он

например, кусочком тыквенного пирога или чем-то ещё,

случай с ветерком, с искрами. Петрович был художни-

а домой возвращаться уже на такси и на заднем сиденье,

ком, а трамвай – его сбывшейся детской мечтой.

прислонившись к прохладному стеклу, вглядываться в

жёлтые окна неспящих.

«Что же ты, паршивец, носишься как угорелый», –

не вышла на работу, и домой, конечно, тоже звонили, и

приговаривала Дар, держа голову пассажира у себя на

вот уже несколько дней её никто не видел, и «все мы

коленях. «У тебя же высокое давление и лишний вес, это

очень беспокоимся». И что теперь осталась только поли-

же очевидно, что тебе не надо так носиться. Вы все и всё,

ция, и они уже отправили соответствующее заявление.

как назло, делаете неверно, но я это исправлю, уж будь

любезен». Эта уверенность как будто передалась пасса-

Последняя ниточка, связывающая По с происше-

жиру, он на мгновенье открыл глаза и сфокусировался на

ствием и с сомнениями в том, что из всего этого дня было