007. Вы живёте только... трижды

— Ты про тренировку? — тем временем продолжал канючить Рон. — Нет слов, Герми, я благодарен тебе за глубокое сочувствие, но Гарри прав, нам надо тренироваться день и ночь, и тогда я, может быть, научусь, наконец, запоминать, какие кольца мне надо защищать, а какие атакова… Э-э-э… Я хотел сказать, если мы хотим попробовать обыграть Слизерин, нам надо до матча достичь пика формы, а то мы представляем собой форменную бесформенность, которая может не смочь…

— Я про наш клуб, «Эндорфинная эйфория», — девушка, наконец, отвернулась от окна и серьёзно взглянула в глаза друзьям. От Джеймса не укрылось, как перед произнесением названия клуба глаза Гермионы скользнули по классу, проверяя отсутствие чересчур любопытных ушей. В личном рейтинге Джеймса Бонда Гермиона поднялась ещё на одну ступеньку: девушка имеет представление об азах конспирации. Далеко пойдёт, если её вовремя не остановить…

— Я просто подумала, — голос Гермионы окреп, — правильно ли мы поступаем, затевая этот кружок.

— Что? — сказали Джеймс и Рон хором.

— Это же была твоя идея! — возмутился Рон.

— Знаю. — Гермиона переплела пальцы. — Но после разговора с Нюхалзом… — «Ещё один плюсик, — подумал Джеймс. — Полезная привычка — использовать кодовые имена даже в обстановке, кажущейся абсолютно безопасной».

— Он целиком за это, — тем временем произнесли губы суперагента.

— Да, — сказала Гермиона, снова уставясь в окно. — Поэтому я и засомневалась, так ли хорошо мы придумали.

— Погоди-ка, — сердито сказал Рон, ставя чашку с чаем на парту. — Сириус нас поддержал, и поэтому ты думаешь, что нам надо отказаться?

Рон Уизли, и так находившийся в самом анусе Джеймсовского табеля о рангах после урока, на котором он называл настоящее имя Блэка, скатился вниз ещё на десяток строчек.

Вид у Гермионы был довольно несчастный. Глядя на свои руки, она сказала:

— А ты доверяешь его мнению, если честно?

— Да, доверяю. Он всегда давал замечательные советы! Вот, например, подбросить моей маме слизняков в…

Гермиона жестом оборвала откровения Рона и заговорила, тщательно выбирая слова:

— Рон, тебе не кажется, что он стал… Ну… Опрометчивым с тех пор, как его упрятали в дом на площади Гриммо? Тебе не кажется, что он… Как бы… Живёт через нас?

— Что значит «живёт через нас»? — удивился Рон.

— Это означает, что он использует нас как эмоциональный прокси-сервер[177], — рассеянно объяснил Джеймс, изучая взглядом лицо Гермионы. — Ему не хватает сенсорики, кинестетики, хочется пощекотать нервы, посмотреть в лицо опасности, подёргать смерть за усы. Очевидно, ему мало того факта, что он преступник в федеральном розыске, и невероятно рискует уже потому, что отказался сидеть взаперти и решил пасти коров, прикрываясь личиной оборотня. Коровы, конечно, большие, и по уровню интеллекта соответствуют некоторым представителям Гойлов и Крэббов, но всё-таки доставать коров — это не то же самое, что сражаться Сам-Знаешь-с-Кем. Вдобавок, от коров копытом в нос получить можно, а это здорово расхолаживает. Поэтому Блэк, адреналиновый наркоман, пытается подвигнуть нас на рискованные, опасные поступки, чтобы мы потом прибежали к нему с колечками дыма, поднимающимися от опалённых мантий, и взахлёб рассказывали бы ему о невероятно опасных приключениях. Эмоциональная подпитка от нашего рассказа позволила бы ему скрасить участь особо опасного преступника, временно скрывающегося в облике пастушьей собаки. Он толкает нас на необдуманные, опасные поступки, чтобы мы вляпались по самые уши, потом выбирались, с трудом, ломая ногти и кроша зубы, и необязательно свои, а затем взахлёб делились бы с ним впечатлениями. Таким образом, он пользуется нами в качестве безопасного способа получать адреналин. Он будет наслаждаться нашими приключениями, но переживать их, рисковать собственной шкурой и получать все шишки будем мы.

Рон обозрел открывшуюся перед ним перспективу с высоты своего могучего разума, примерно соответствующей высоте полёта калифорнийской кукушки[178].

— То есть у нас будет множество потрясающих приключений, мы приобретём славу, богатство и всеобщее признание, и всё это только за то, что будем рассказывать Сириусу о наших победах?

Джеймс Бонд хлопнул по своему лицу ладонью. Он предпочёл бы хлопнуть ладонью по лицу Рона, но побоялся, что не справится со своими желаниями и выбросит вперёд руку несколько сильнее, чем принято между друзьями. Предварительно сжав кулак.

— Рон, Нюхалз подстрекает нас, — попыталась достучаться до интеллекта младшего Уизли Гермиона. — Он хочет, чтобы мы попадали в неприятности, потому что для него это способ хоть как-то разбавить ту тоску, в которую его жизнь превратилась сейчас.

— Угу, можно подумать, в Азкабане у него была не тоска, а сплошной праздник, — пробурчал Джеймс, удостоился укоризненного взгляда от девушки и прикусил язык.