007. Вы живёте только... трижды

Оказавшись снаружи, суперагент целеустремлённо повлёк девушку подальше от любопытных ушей. Та покорно и заинтересованно следовала за ним.

— Гермиона, мне срочно нужна твоя помощь! — зашептал Джеймс, когда ближайшие люди оказались достаточно далеко. — У меня сегодня первое занятие ты-знаешь-чем ты-знаешь-с-кем! И для того, чтобы тренировать мою ты-знаешь-что, ты-знаешь-кто должен сделать сама-знаешь-что! А я не могу допустить, чтобы ты-знаешь-кто смог читать мою ты-знаешь-что, потому что он же потом всё расскажет ты-знаешь-кому! Нельзя, чтобы ты-знаешь-кто ковырял своими грязными пальцами мою ты-знаешь-что!

— Что?

— Вот именно!

— Нет! Постой, Гарри, я не понимаю, — Гермиона тряхнула головой, отбрасывая волосы с лица. — Что у тебя случилось? Вот пустой класс, я сейчас подопру дверь каким-нибудь глушащим заклинанием…

Джеймс, с трудом сдерживая волнение, дождался, пока девушка наложит противоподслушивательные чары:

— Гермиона, сегодняшние «дополнительные занятия» со Снеггом — это прикрытие! — выпалил Бонд и взлохматил непослушные волосы. — Он будет учить меня не зельям, а окклюменции! Но для этого ему надо применять ко мне легилименцию, то есть пытаться читать мою память! А я не могу этого допустить! Если он прочитает мою память, он наверняка расскажет её хоть Дамблдору, хоть Волан-де-Морту! Знаешь, что со мной сделает Дамблдор, когда узнает, что мы замышляем против него? Да пофиг на меня; знаешь, что он сделает с тобой? Гермиона, мне позарез нужна твоя помощь! Какую ты знаешь защиту от легилименции?

Девушка наполовину боялась, что, оставшись с ней наедине, Поттер начнёт с поцелуя. Когда этого не случилось, она так и не поняла, какое чувство в ней было сильнее, облегчение или сожаление.

— Гарри, защита от легилименции и есть окклюменция, — покачала головой Гермиона.

— Я знаю! Но не может же быть, чтобы это был единственный способ! Я слышал, — Бонд отвёл глаза, — что сильно приставучая песенка или стишок могут помешать легилименту проникнуть в разум жертвы…

— Да, «защита Пепсико[265]», — кивнула девушка, опираясь на парту. — Блин, как тут пыльно… Но только песенка должна играть в мозгу легилимента, а не жертвы.

— Ну, я удачно справился с первым ментальным сканированием благодаря стихотворению Марка Твена, заразив им Северуса, так что… Скажи, ты знаешь хоть какую-нибудь приставучую, прилипчивую песенку?

Гермиона опустила голову и глубоко задумалась.

— «Боже, храни королеву» считается?

— Боюсь, что нет.

— А «Scatman’s World»?

— Я не знаю её наизусть.

— Её никто не знает наизусть. Сам Скэтмен каждый раз бормочет что-то новое[266].

— Я не могу бормотать что-то новое с такой скоростью.

— Мда… Печально.

— И не говори.

Подростки помолчали.

— Может, «Someone To Love» группы «East 17»?

— Слушай, кто занимался твоим музыкальным образованием?! Ты мне ещё что-нибудь из «2 Unlimited» предложи спеть! «Tribal Dance»! Ведь есть же нормальные, хорошие песни, нормальных, хороших групп!

— А чем плохи «2 Unlimited»? — ощетинилась Гермиона.

— Ничем, если тебе хочется просто подрыгать ногами и поскакать, аки горной козе, — объяснил Джеймс. — Но существуют люди с музыкальными потребностями, касающимися не только физиологии, но и психологии. Они хотят слушать тексты, которые несут доброе, вечное, чистое!

— «Нет никаких ограничений, мы можем достать до небес; нет чересчур глубокой долины, нет чересчур высокой горы», — пропела Гермиона[267]. — Чем этот текст плох с психологической точки зрения?

— «Они закладывают наши жизни, осуществляя свои махинации и борясь за власть. Видишь, кто управляет нашими жизнями? Видишь, кто дёргает за верёвочки? А ты всё сидишь и скалишься, когда тебе говорят то, что ты хочешь услышать… Считаешь, что пусть всё катится к чертям, лишь бы тебе было хорошо… Глупец, ты сам помогаешь им обчистить себя до нитки! Ты должен следить за ними, и поторопись — или умри!» — процитировал в ответ суперагент[268].

— Как-то грубовато, — передёрнула плечами девушка. — «Эй, малыш, вытри свои слёзы. Держись, пока не придёт завтрашний день. Эй, Малыш, не падай духом сегодня. Придут хорошие времена, малыш, они не так далеко»[269].

— Слишком безынициативно, — отверг предложение Гермионы Бонд. — Хорошие времена придут, но не сказано, что надо делать для того, чтобы хорошие времена пришли. А они сами по себе точно не придут, ведь события, предоставленные самим себе, имеют тенденцию развиваться от плохого к худшему.

— Слишком самонадеянно, — покачала головой Гермиона и обхватила себя руками за плечи. — Блин, холодно здесь… Мы далеко не всё можем изменить, с некоторыми вещами лучше просто смириться.