007. Вы живёте только... трижды

— Ты знакома с методикой бинарного поиска? Она ещё называется «деление пополам». За каждую твою попытку пошуметь я буду отрезать половину твоего холста и уничтожать её. По моим оценкам, уже после второй жалобы тебе придётся стоять согнувшись. — Бонд осмотрел раму; судя по всему, холст был намертво приклеен к стене. — Я вижу, ты позаботилась о том, чтобы нельзя было отодрать холст от стены. Ну и ладно, тебе же хуже. Будем уничтожать изображение прямо на месте, так сказать, не отходя от кассы. Я ещё не видел масляной краски, которая смогла бы устоять против бензина и скипидара. И если капли попадут на твою половину, я их вытирать не буду. А ещё они огнеопасны. Мы друг друга поняли?

— Ты не посмеешь! — повторила Вальпурга из-за рамы.

Бонд молча провёл ножом длинный вертикальный разрез. Холст даже не дрогнул, несмотря на отчётливый звук разрезаемых нитей, но краска и лак вдоль разреза начали осыпаться мелкой крошкой.

— Мы друг друга поняли? — ещё раз совершенно спокойно спросил Бонд.

— Да, да, будь ты проклят, да, сволочь, сын маглокровки, нехорошая личность… Ай! Я же сказала, что мы друг друга поняли!

— И чтобы никаких выпадов в сторону меня, моих родителей или друзей, — попросил Бонд, завершая второй разрез. — Ни единого худого слова. Иначе уничтожу. Не такое уж ты и произведение искусства, чтобы меня потом терзала совесть.

— Это я-то — не произведение искусства?! — Вальпурга от возмущения даже высунулась из-за рамы. — Да чтоб ты знал, этот портрет считается лучшей работой нарисовавшего его художника!

— Видать, бездарненький был дядечка, — философски заметил Бонд, пряча зажигалку. — Когда мне потребуется твоё экспертное мнение, я к тебе обращусь. До тех пор — нишкни, даже если тут начнётся светопреставление. Услышу от тебя хоть звук без спроса — урою. Вопросы есть?

— Никак нет, ублю… Гхм, никак нет, Гарри Поттер, — по-военному чётко ответила Вальпурга, осторожно возвращаясь на холст.

— Вольно! Разрешаю спать. — Джеймс Бонд спрятал нож, задёрнул тяжёлые бархатные портьеры, развернулся и обомлел. Не далее как в трёх метрах от него строем стояли члены защитного отряда и несколько незнакомых ему людей разного возраста. Открытые рты и выпученные глаза напоминали Бонду рыбу, выброшенную на берег.

— Что, я с ней слишком круто обошёлся? — Джеймс обернулся на задёрнутые занавески и впервые обратил внимание, что другие портреты в комнате тоже смотрят на него. В прихожей стояла гробовая тишина. — Этот портрет и правда представляет историческую ценность? Я знаю нескольких хороших реставраторов…

Из-за спин безмолвно стоящих людей раздались жидкие хлопки, переросшие в настоящую овацию. Люди бросились к нему, обнимали, кто-то кричал «гип-гип, ура!», все хлопали в ладоши, дружески шлёпали Джеймса по плечам и по ладоням и даже попробовали поднять его на руки. Краем глаза тот заметил, что бархатные портьеры снова раздвинулись, но исходящая желчью старуха предпочла переживать своё унижение и страдать молча. Даже среди портретов на стенах были такие, которые выражали собственную радость с той или иной степенью экспрессивности: «Наконец-то нашлась управа и на Вальпургу! Уж на что вредная была, вся в дедушку!» — «Да, вся в меня! Но зато теперь она не будет нас будить!»

— Гарри, мы даже не предполагали, что ты способен её утихомирить, — произнёс утирающий слёзы радости Люпин, когда общий шум стих настолько, чтобы можно было различать отдельные слова. — Ты молодец, Гарри! Ты совершил настоящий подвиг! Иди поздоровайся со своим крёстным!

— Мой крёстный?! — Бонд насупился. В известной ему истории Гарри Поттера ни о каком крёстном не упоминалось.

Высокий худощавый мужчинка с длинными чёрными волосами распахнул объятия и широко улыбнулся:

— Ну конечно, Гарри, неужели ты не хочешь поприветствовать дядюшку Сириуса?

Части мозаики со щелчком встали на место. Имя крёстного в сочетании с названной портретом фамилией и лицом, знакомым ему по наводнившим Британию полицейским ориентировкам, заставили Джеймса вздрогнуть.

— Сириус Блэк! Какая встреча! Вот уж не ожидал увидеть тебя здесь!

— Не ожидал увидеть меня в моём родном доме?! Да брось ты, крестничек!

— Так вот как выглядит твоя берлога? Готичненько. Дизайн на твоей совести?

— Да нет, это предки постарались. Они ведь все слизеринцы, один я — гриффиндорец, белая ворона. А они просто помешаны на чистоте крови, на истории, на магии рода и прочих бреднях. С мамашей моей ты уже познакомился. Круто ты её отделал!

Джеймс не без содрогания протянул руку сбежавшему из тюрьмы террористу и убийце, устроившему в людном месте взрыв, стоивший жизни более чем дюжине человек. Впрочем, суперагенту не привыкать, — Бонд вспомнил, как совсем недавно прикидывался Скарамангой, убийцей с золотым пистолетом. Для этого даже пришлось приклеивать себе третий сосок. Тогда приходилось пожимать руки и улыбаться намного менее приятным личностям. Сириус Блэк, хоть и маньяк, убийца и террорист, был симпатичнее, потому что убивал из-за душевного нездоровья, а не потому, что ему хотелось просто уничтожать людей.