007. Вы живёте только... трижды

(Тут Джеймс Бонд сам себя поправил: он всё ещё мыслил категориями магловского мира, где мастер, если у него не получалась какая-то деталь, брал другой напильник, снимал испорченный слой материала и всё равно доводил заготовку до ума. С другой стороны, «Авада Кедавра» — это не просто заклинание, это окончательное и бесповоротное уничтожение, чем-то сродни атомной бомбе индивидуального применения. Возможно, у мастера, собирающего атомные боеголовки, тоже не будет возможности тянуться за другим напильником, если кусок плутония докритической массы выскользнет у него из рук прямо над ящиком с другими кусками плутония докритической массы. И доказывай потом клокочущей вокруг плазме, что у тебя стаж, выслуга лет и фотография на доске почёта «работник месяца»…)

А в-третьих, Джеймсу Бонду чисто по-человечески было неприятно осознавать, что от его лба даже заклинания отскакивают.

Поэтому в качестве рабочей гипотезы он решил, что Волан-де-Морт попробовал на младенце Поттере какое-то новое, незнакомое, неизведанное заклинание. Возможно, только что изобретённое. Выбор младенца в качестве лабораторной мышки, с точки зрения суперагента, был вполне оправдан: защищаться он не может, убежать тоже, а, зная анатомию человека, — которую Волан-де-Морт к тому моменту, безусловно, уже изучил, благо, эта самая анатомия после каждой битвы с его участием была разбросана по всей округе, — можно будет потом вскрыть подопытного и проверить результат. Заклинание, как часто бывает со свежими разработками, сработало не так, как планировалось. Результат — шрам в виде молнии, одна штука, младенец живой, одна штука, и бездыханное тело, три штуки. Звучит логично, изученной до сих пор теории магии не противоречит, значит, можно принять за основу.

— Может, дементоры? — тем временем Римус Люпин продолжал гадать, кто в последнее время практиковался на Поттере в непростительных заклинаниях.

— Я ни разу не слышал, чтобы они применяли какие бы то ни было заклинания, — возразил Максимилианус. — Вы бы ещё домовых эльфов вспомнили…

— А что, эти непростительные заклинания на меня сильно повлияли? — встрял Джеймс Бонд.

— Я ещё не знаю, — честно ответил целитель. — Это будет видно по результатам обследования вашего физического состояния. А мы сейчас психическим состоянием занимаемся.

Максимилианус снова провёл вокруг головы Джеймса Бонда детектором.

— По крайней мере, точно можно сказать одно, — наконец, произнёс он. — В последний месяц вы испытали жуткий стресс. Очень сильный и связанный с магией. Причём не просто с магией, а с магией страха, ужаса, невыносимого отчаяния. Из вас попытались выпить душу. С моей точки зрения, это достаточно похоже на влияние дементора, чтобы согласиться с версией о нападении дементоров.

— Дементоры в Литтл-Уининге! — покачал головой Римус. — Куда катится мир!

— Итак, можно считать установленным, что на меня напали именно дементоры, — подвёл черту Джеймс Бонд. — Профессор Люпин…

— Мы же договаривались, без чинов, — отмахнулся оборотень. — Зови меня просто Римус.

— …Римус, скажи… А нет ли чего-нибудь странного в том, что дементоры оказались в Литтл-Уининге?

— Странного?!

— Ну, типа, они ведь должны охранять Азкабан? Большую и страшную магическую тюрьму, расположенную в Северном море? Просто я абсолютно уверен в том, что Литтл-Уининг находится к юго-западу от Лондона. А Северное море, когда я в последний раз смотрел на карту, всё ещё было к северо-востоку. Вы улавливаете мою мысль?

— Не вполне, — осторожно ответил целитель. В его глазах уже заберезжил свет понимания, но он всё ещё предпочитал, чтобы итог подбивал Гарри Поттер.

— Хорошо, разовью, — вздохнул Джеймс. — Исходя из мирного договора после Первой магической войны, экземпляр которого я нашёл в библиотеке Блэков в мусорной корзинке с надписью «До чего мы докатились», в обмен на прекращение преследований дементоры в полном составе принимаются на работу в службу магического правопорядка на должности тюремных смотрителей, с запретом на покидание Азкабана. Фактически, после победы над Тёмным Лордом камеры Азкабана были переполнены его приспешниками, а коридоры — другими его приспешниками. Разницы между узниками и стражниками не было никакой, поэтому их и заточили вместе. Только одних удерживали на месте крепкие стены и подавленная воля, а других — угроза немедленного коллективного уничтожения в случае нарушения.

— Молодой человек, в отличие от вас, мы Первую магическую войну помним по собственному опыту, — встал в позу целитель.