026 (СИ)

— Тогда докажи мне! Нанеси смертоносный удар! Уничтожь врага, как подобает войну, а не трусу! Подари слабаку достойную смерть, а не издевательство!

Двадцать Шестой сжал кулак, и энергия заструилась в нем. Пластины в районе лопаток приоткрылись, и оттуда произошел выброс волн, искажающих пространство. Словно им управлял кто-то другой, Двадцать Шестой бросился на Масляного, не видя ничего, кроме него. Он целился в голову. Один удар и барыге конец. Автоматически включился Гиперинфос, и время застыло. Рука медленно неслась навстречу цели, разбивая капли костяшками блестящей конечности. Еще секунда и победа будет за ним. Мгновение и войне придет конец.

Масляный хмыкнул, и резко пригнулся, уклонившись от атаки. Он оказался позади Двадцать Шестого, который по инерции не мог остановиться. Тело двигалось вперед, и, когда солдат попытался развернуться, то услышал протяжный скрежет, донесшийся от его плеча и до самой поясницы. Изображение мигом засбоило, картинка окружения поплыла, и перед глазами замерцало большое, красное окно с надписью: «Критический урон. Угроза отключения системы». Двадцать Шестой рухнул лицом вниз, и не мог пошевелиться.

— Поумнел, говоришь? — рассмеялся Масляный, прикоснувшись к разрезу поверженной машины рукой-лезвием. — Что-то незаметно. Как легко вами манипулировать. И почему Отряд Лидера — это сборище идиотов? Сперва один повелся на мое нытье, теперь ты поверил в то, что я за благородство в бою. Серьезно, Ти, нет, СЕРЬЕЗНО?! Разочарование, сплошное разочарование. Самое смешное, что ты умудрился включить Гиперинфос, чтобы уж точно сразить меня, но, видимо, позабыл, что в той же «Шальной Шестерне», подобный прием не сработал. Глупо, очень глупо.

— Прости, Виво! Прости меня, пожалуйста! Ты ведь знаешь, что я не успеваю за тобой, когда включается режим скоростной обработки информации! — плакала появившаяся перед Двадцать Шестым, Тэс. Девочка упала на колени, и обхватила робота за голову. — Прости! Прости! Прости!

— Хватит, Тэс…Сам…вин…вин…виноват…, — голос прерывался, наполнялся статикой, сообщение об ошибке теперь не мигало, а уверенно затмевало собой все окружение.

«Неужели так все и закончится?»

— НЕТ! — ответила Тэс, резко вскочив. — Я починю тебя! Как тогда, помнишь?!

— Регене…рац…ия…Д-д-да-аа-аа

— Я могу, Виво! Могу залатать твои раны! Мне лишь нужно немного времени!

— Его н-н-не-е-ет, Т-т-тэс…Скор…скор…о…тключу…у…усь…

— Не смей! Я быстро! Все исправлю!

Двадцать Шестой закрыл глаза, ничего не ожидая от Тэс. Он был благодарен девочке за помощь, которую она пыталась оказать, но уже слишком поздно. Робот чувствовал, как вода от дождя, медленно просачивается сквозь рану, лишь усугубляя положение его дел.

Масляный разочарованно глянул на своего врага, и надавил лезвием, вонзив его глубже в разрез так, что кончик ножа коснулся земли. Глаза Двадцать Шестого невольно открылись, и он издал истошный, протяженный, наполненный электричеством, крик, за которым последовал женский визг и плач.

— Вот и все, ТиЭс. Конец игры, — произнес Масляный, не вытаскивая оружия из Двадцать Шестого. — Знай, ты был моим лучшим покупателем. Мне даже будет тебя не хватать.

Барыга напряг руку и готовился дернуть ей в сторону, чтобы рассечь жертву пополам, как вдруг нечто вибрирующее на довольно низких частотах впилось в его тело. Он посмотрел вниз и увидел в своей груди синий металл.

— Какого…?

Лезвие медленно ползло вниз, рассекая Масляного на две части. Когда меч достиг дыры в животе, барыга отскочил вперед, перепрыгнув через Двадцать Шестого, и выставил перед собой оружие, но позади было пусто.

— Кто ты?! Покажись, черт возьми!

Ответа не последовало.

— Выходи и сражайся, трус! Прояви уважение к противнику!

За глухим шумом дождя, послышался тихий смех.

— Уважение? Честь? Тебе не знакомы такие понятие, кусок жирного дерьма.

— Покажись! — Масляный оглядывался вокруг себя, но усилившийся ливень, не позволял ему разглядеть и души, даже тело Двадцать Шестого было еле заметно. Ситуацию усугубила дымовая шашка, которая разорвалась прямо у его ног.

Из тумана послышался голос:

— Я — тень. Дым в твоих глаза. Я — призрак, затаившийся в ночи.