026 (СИ)

— Скажу так, ТиЭс, — тон барыги изменился с легкомысленного на более серьезный, — не верь никому, даже самым близким. Кругом сплошной обман. Все, что кажется реальностью, может в секунду оказаться подделкой; друг — врагом, как и враг — другом. На твоем месте, я бы даже не стал верить самому себе, — Масляный посмотрел за плечо Двадцать Шестого, прямо на Тэс, хотя никого там не увидел, но девочка сразу же спряталась за спиной солдата.

— Мой информатор…склад, фабрика…

— Ничего этого не было. То, что сказал тебе мой подчиненный — вранье, иллюзия, которую я внушил ему. Наверно, ты задаешься вопросом: — «Но как? Я же освободил его разум, он не должен был врать!» А я отвечу, что несмотря на выход за пределы физического тела, «дух» остается верен той информации, которую он получил. Если при жизни ты видишь красный цвет красным, то выйдя из «оболочки», он не станет желтым или каким-либо другим. Роботу внушили, что на этом складе располагается фабрика, но ее тут никогда не было. Понимаешь, я знал, что ты легко поверишь, если машинка начнет плакаться о своей тяжелой судьбе, о том, как она скучает по людишкам, и как ей плохо. Поздравляю, ты оправдал мои ожидания в полной мере, ТиЭс.

— Значит, вы не производите солдат с новыми телами, неподверженными разрушению?

— Я этого не сказал, — Масляный слабо усмехнулся.

— Тогда где?

— Знал, что ты спросишь. Наивен, как всегда. Но, если честно, смысла скрывать уже нет. Вся необходимая информация находится на флэш-карте, которую ты честно заслужил в бою. Большего я не скажу.

— Ты просто отдаешь мне данные о своей организации? Предаешь своих? Тебе настолько плевать на товарищей?

— Кто сказал, что я их предаю, Ти, — барыга слабо протянул руку к Двадцать Шестому и попытался похлопать его по плечу, но тот отдернулся в сторону.

— Не в этот раз.

— Я просто хотел похлопать тебя, без желания занести червя.

— Как же.

— Послушай, я отдаю тебе все данные лишь потому, что уверен в тебе. Ты не сдашь их Лидеру, ведь доверие к нему снизилось до критической отметки, не так ли? Бьюсь об заклад, что ты решил покинуть Отряд. Так же я уверен, что скоро, очень скоро, ты сам убедишься в моих словах. Ты вспомнишь, что я сказал, и не отдашь никому флэшку.

— С чего такая уверенность?!

— Я знаю тебя, много наслышан от Августа.

В теле Двадцать Шестого словно послышался стук, который раздался эхом по всему корпусу, будто сердце забилось от волнения.

— Откуда…

— Флэшка, Ти, — трясущейся рукой, Масляный указал на блестящий кусочек пластмассы, валяющийся в грязи. — Не забудь забрать. А теперь, пора прощаться.

Разрушение тела Масляного добралось до уровня груди. Наномашины превращались в красноватую пыль, и еле слышно пищали. Их предсмертный крик напомнил Двадцать Шестому эффект Ангельской Пыли, побочки, от которой металл, падая на поверхность, издает звук похожий на пение. В этот раз, никакой песни не было, только агония, смешавшаяся с грустью и сожалением.

Масляный поднял руки и взял себя в объятия. Двадцать Шестому подумалось, что он пытается успокоить погибающих машин, которые были его источником существования на протяжении долгих лет. Когда робот начал напевать тихую, убаюкивающую мелодию, у солдата не осталось сомнений в намерениях поверженного врага. Да и враг ли он был? Все, что делал Масляный — продавал вещи людей и пытался помочь машинам принять себя. Несмотря на то, каким образом он этого добивался, путем обмана и жертв, но Двадцать Шестой мог понять его. Масляный был одним из тех, на кого правительство положило громадную, ржавую шестерню и оставило погибать, ржаветь от жижи, которую оно само и придумало. Что ему оставалось? Смириться или бороться.

На долю секунды, Двадцать Шестой прокрутил историю барыги, которую знал, от своего лица, поставил себя на его место. Смог бы он так же? Скорее всего нет, но в глубине сознания, все же понимал, что подобный расклад вполне может случиться в ближайшее время. Двадцать Шестой увидел грязь, в которой копошиться Лидер, стал свидетелем той мерзости и безразличия, какой он придерживается в делах. Ему все равно, так почему же народ должен отвечать иначе? Недовольство растет, и продолжит расти, если Ладэос не изменит своего отношения. Но такого не случится, ведь он — машина, придерживающаяся определенной программы. И если его задача — добиться цели любой ценой, то ожидать перемен не стоит. Перемены нужно создавать самому, как это и сделал Масляный.

— Я…, — с легким сожалением, произнес Двадцать Шестой, — понимаю тебя.

Масляный издал звук, похожий на радостный смех, но он был настолько тихий и сдавленный, что больше походил на кряхтение.

— Я понимаю тебя, и не могу осуждать! — сказал солдат громче и уверенней. — Но все равно не могу простить! Не могу принять до конца! Особенно после того, что ты сделал с Мото!

— М…от…о? — голос Масляного растворялся в воздухе. — Кто…э…то?